Валерия Вербинина - Темное солнце

— Проклятые крестоносцы! — вырвалось у нее, когда она зашагала мимо кустов рябины обратно на дорогу.

Несмотря на все, что произошло с нею вчера и сегодня, Мадленка была спокойна, ибо знала, что ей надо делать. Кроме того, в прежние времена страдания и лишения не удивляли никого. Смерть и всевозможные бедствия подстерегали человека всюду, и люди смирились с этим. Чума опустошала города, войны длились почти без передышки, и никто, как бы высоко он ни стоял, не мог ручаться за свой завтрашний день. Люди тех времен обладали стойкостью духа, мало нам понятной; они не боялись погибнуть, ибо твердо верили в бессмертие души и уповали на милосердие бога, от которого ничто не укроется — ни дурное, ни хорошее.

Жизнь была коротка, и поэтому выходили замуж и женились с тринадцати-четырнадцати лет, пировали допоздна и сражались до старости. Младшие обязаны были повиноваться старшим, низшие — высшим. Живи Мадленка в наше время, она бы, может статься, повредилась в уме от того, что ей довелось пережить; но в те далекие времена безумие было непозволительной роскошью. Бремя испытаний, выпавшее на его долю, человек должен был переносить с мудростью и кротостью, ибо такова воля всевышнего. Дальше этого люди не стремились заглядывать, не стремилась к этому и Мадленка. Она только обещала себе, что сделает все, чтобы убийцы брата были наказаны, а в те времена обещания были не пустым звуком.

Пока ей ужасно хотелось есть — и, пройдя немного по дороге в том направлении, где, по ее расчетам, должна была находиться усадьба Соболевских, она вновь нырнула в лес, надеясь отыскать там что-нибудь съедобное. Съедобного было сколько угодно,

только оно упорно не желало быть съеденным. Звери при приближении Мадленки прятались или удирали, и птицы ехидно посматривали на нее с верхушек деревьев, а ягоды и орехи еще не созрели. Мадленка удовольствовалась тем, что попила воды из какой-то лужи (всякое представление о гигиене тогда начисто отсутствовало) и, не найдя ничего лучшего, разорила гнездо не то зяблика, не то жаворонка.

Мадленка выпила одно яйцо, но тут вернулись птицы и стали метаться над деревом с такими жалобными криками, что Мадленке стало совестно, и она вернула второе яйцо на место и слезла с дерева. Это конечно, было глупо, но она просто не могла поступить иначе.

Немного подкрепившись, Мадленка вернулась на дорогу и пошла по ней, вертя головой по сторонам, чтобы не быть застигнутой врасплох. Чем дальше она шла, тем сильнее кололо ее какое-то тревожное чувство. Мадленка хорошо знала, что это такое: это покалывание означает, что вы сделали что-то не то, забыли о чем-то важном или допустили непростительную оплошность. Примерно через два часа она обнаружила, что, скорее всего, движется в направлении, противоположном тому, куда ей, собственно, надо идти.

Тут Мадленка сделала то, от чего я краснею. A именно, она замысловато выругалась, помянув не менее десятка святых, и только собралась повернуть обратно, как заметила внизу холма какие-то знамена и всадников в кирасах. Мадленка нырнула в кусты и затаилась там.

Это был польский отряд, ехавший в резиденцию князя Доминика Диковского. Пока Мадленка раздумывала, показаться им на глаза или нет, отряд уже уехал.

Мадленка, чихая от поднявшейся столбом пыли, вылезла из кустов, поглядела на дорогу и решила, что, пожалуй, сэкономит время, если пойдет напрямик через лес. Кроме того, и это было самым существенным доводом в пользу принятого решения, в лесу, если хорошенько поискать, наверняка найдется что поесть.

И Мадленку понесло сквозь чащи, где было так темно от сомкнувшихся над головой крон деревьев, что она почти ничего не видела. Потом она перешла вброд узкий ручеек, не забыв утолить жажду, и пошла через тихие и светлые поляны, где росли березы и еще какие-то деревья, названий которых она не знала.

Ветви кустов цеплялись за ее одежду, мох проваливался под ногами, Мадленка фыркала и сопела, как разъяренная мышь, но все же неуклонно продвигалась вперед. Лес упорно не желал кончаться, проклятая дорога как сквозь землю провалилась, и еще через некоторое время Мадленка потеряла всякое представление о том, где находится.

Она жалела о том мгновении, когда ей пришло в голову вернуться в лес, и была близка к тому, чтобы пожалеть, что вообще родилась на свет. В одном месте ей попались два лежащих на земле человеческих скелета, от которых не осталось ничего, кроме желтоватых костей и обрывков одежды. Мадленка. как положено, перекрестилась, но обошла их с содроганием. Смерть от голода или усталости ей вовсе не улыбалась, она должна была жить, чтобы отомстить за брата и своих спутников. Впереди замаячили кусты, увешанные ягодами, и Мадленка подошла поближе, не веря своим глазам.