Александр Золотов - Прерванный бой

Отец невесты принял хлеб, преломив его, съел кусочек, мать не удержав слезы, пригласила гостей в дом:

— Милости просим, гости дорогие, отведать наши угощения.

— Говорят, у вас есть товар, у нас купец!

— Проходите, гости дорогие! Какой нужен вам товар? И кто купец?

— Купец у нас красавец, умен, силен, строит новый дом! Хорошая хозяйка потребна в нем!

— Хорош ли наш товар — не нам судить. Купец пусть смотрит, затем, подумав, говорит, будет ли он ее лелеять и любить?

Купцы вошли в дом. На большом семейном столе ни крошки.

— Знатных купцов так не встречают, песен не поют! У нас в животах урчит, а на стол не подают!

— Вы говорили, что нужен лишь товар, а кушать не просили!

— Пока будем приданое и дом смотреть, готовь на стол, чтобы с голоду купцам не умереть!

Сват прошел по дому, чтобы определить зажиточность дома.

— Дом хорош! И все на месте, но куда вы спрятали товар?

— Просим дорогих гостей к столу, будет хлеб, соль, блины и мясной навар!

Гости чинно уселись, ожидая угощения. Савич, разгладив бороду, пытается изобразить строгое лицо, но в глазах пляшут добрые искорки:

— Уходим! Смотреть на товар нам не дают, песен не поют, и еду не подают!

Устинья, красавица Устинья, опустив глаза долу, принесла блины, поставила на стол.

— А вот и наш товар! Во все глаза смотрите, чтобы не было потом ненужных свар, если нравится — из рук ее, угощения примите!

Афанасий еще не видел свою невесту такой красивой. Румяная, брови вразлет, тугая коса почти до пояса. Свободный сарафан, только подчеркивал ее красоту. Глаза Устиньи благодарностью и любовью стрельнули в Афанасия, затем спрятались за ресницами. Сегодня им нельзя быть веселыми и озорными. Так уж повелось на Руси, в день сватовства, девушка не выражает ни радости, ни печали. Стол быстро наполнялся угощениями. Данила Савич еще больше раздобрел, его голос торжественно вопрошал:

— Что скажет добрый молодец-купец?

Афанасий любовался Устиньей, и не сразу до него дошел вопрос.

Пауза затянулась и породила некоторое беспокойство. Очнувшись от очарования, он поспешно сказал:

— Берем! Берем, Савич! Разве можно такой товар оставить?

— А кто сказал, что мы его вам отдадим? Наш. Товар. Может, его у нас другой купец просил, — со слезами на глазах, запротестовал отец.

Его уговаривали согласиться, но он плакал и стоял на своем. Слезы отца — это только дань обычаю, но кто знает, быть может, он отрывал свое дитя от сердца. На столе все прибавлялось угощений и медов. Расставались довольными и с чувством хорошо сделанного дела.

Со свадьбой решили не затягивать.

Сегодня свадьба! Пелагея и Таисия наряжают невесту. Они поют грустные песни о прошедшем детстве и юности, о девичьей доли и грядущей новой не всегда веселой жизни. У каждой свои мысли, свои надежды и чаяния. На душе у Устиньи светло и радостно, ей не терпится скорее увидеть Афанасия.

Пелагея на миг потеряла над собой контроль, мечта завладела ее существом. Весть о похищении Анны породила в ее душе вполне реальные надежды. Это сразу заметила Устинья, толкнув в бок Таисию, показала на подругу:

— Она уже с дружком целуется! А Василко об этом еще ничего не ведает!

Веселый смех вывел Пелагею из мечтательного состояния:

— Скажете тоже! — лицо ее залил румянец.

— Скажем! Если проворонишь Василко, дурой будешь!

— Ой, девочки, не в моей это власти. — Слезы крупными горошинами повисли на ресницах.

Плакали дружно, но каждая о своем…

Первая тройка белых лошадей, красиво изгибая шеи, несет возок с женихом его дружок Василко сегодня весел и радушен. Колокольчики, закрепленные на дуге, задолго оповещают о приближении свадебного поезда. Прохожие расступаются, кланяются и кричат здравицы и пожелания. Вслед за первой тройкой следуют повозки украшенные цветными лентами и расшитыми рушниками. На дорогих коврах восседают знатные люди.

Данила Савич, распушив бороду, смотрит орлом, машет рукой, приветствуя народ. Ефросинья дергает за кафтан, требуя угомониться. Еремей впервые показал свою лесную красавицу-невесту. Терентий, на отдельной повозке, бережно поддерживает жену. Она на сносях, требует внимания. Дима и Марьица — самые счастливые дети на свете. Фома и Гаврила слушают отца Тихона, который сегодня говорит о делах земных…. Нет только Звяги…

Молодежь у ворот невесты укрепилась основательно. Установили телегу поперек дороги, веселой, гомонящей толпой готовились встретить жениха. Шум нарастал. Толпа кричала здравицы, пела песни. Это означало, что поезд, везущий жениха, уже совсем близко.