Иван Любенко: Тайна персидского обоза

— Извольте пояснить, Александр Христофорович, — резко прервал царедворца монарх.

— Видите ли, Ваше Величество, это как в шахматах: если ты понял, что злоумышленник обладает ограниченным умом, ну, допустим, как пешка может ходить только в одном направлении, — то и ожидать от него стоит того же, а значит, для его поимки достаточно построить простую западню, в коей он обязательно окажется. Ну, а если злодей хитер и опытен, сродни ферзю, то с ним надобно избирать другую тактику: кропотливо, шаг за шагом укреплять позицию, постепенно отсекая от большего числа клеток. Противник начнет нервничать и в итоге обязательно проиграет. Ну, это, конечно, образное сравнение. С подозреваемыми в лиходействах он исключительно вежлив. А если говорить о результатах, то еще не бывало случая, чтобы после его допросов кто-либо не сознался. Здесь ему равных нет. Благодаря стараниям Самоварова в ссылку угодило около тридцати сообщников мятежа 14 декабря.

— Лестная аттестация. А каков его возраст?

— Тридцать девять, Государь.

— А что ж он до сих пор в надворных советниках ходит?

— Так ведь если он статского получит, то по своему положению дознанием лично заниматься перестанет, а второго такого мастера следственных дел мне по всей России не отыскать. Но наградами он не обижен, нет! Да ведь, Ваше Величество, в позапрошлом году вы самолично пожаловали ему перстень, усыпанный брильянтами…

— Да, кажется, припоминаю. Самоваров этот слегка лысоват и роста невысокого, взгляд цепкий. Он ли?

— Он, Государь, он. Правда, с тех пор от сидячей работы располнел, да волос поубавилось.

— А что Фок предлагает?

— Максим Яковлевич просит вашего дозволения связаться со штабом Паскевича. Как нам известно, у генерала имеется свой человек в окружении Фетх-Али-Шаха — Мирза-Якуб, прослуживший пятнадцать лет при гареме казначеем. Один из офицеров штаба, находящийся при свите Грибоедова, поддерживает с евнухом тайную связь. Возможно, Мирза сумеет пролить свет на это таинственное исчезновение…

— Вы, я вижу, генерал, достаточно хорошо осведомлены, но донесения, кои мы получаем от Мирзы через штаб армии, стоят намного дороже, чем пропавшее золото. И особенно сейчас, когда идет война с Турцией, я не хотел бы терять столь важный источник. Да, Персия повержена — но кто знает, как себя поведет наследник престола Аббас-Мирза, если мусульманское население Тавриза и Тегерана, поджигаемое турками, восстанет против наших гарнизонов? Налаживание мирных отношений с персами — основная цель посольства Грибоедова. Откровенно говоря, я не думаю, что кража золота каким-то образом связана с иноверцами. Ведь, по вашим словам, обоз охранялся круглосуточно. Так что времени зря не теряйте и начинайте расследование.

— Уже приступили Ваше Величество.

— Ну и слава богу. Вы уж не скупитесь и обеспечьте Самоварову наилучшие условия для выполнения этого поручения: объявите, что на время следствия он наделяется полномочиями тайного советника. А посему отдайте соответствующее распоряжение и составьте для него надлежащую бумагу. Не забудьте обязать местные власти, вплоть до генерал-губернаторов, оказывать ему всяческое содействие. Это же касается и корпуса жандармов. Пожалуй, все. Я думаю, что мне не стоит более отрывать вас от дел, Александр Христофорович…

Поклонившись, Бенкендорф удалился. Император направился к боковой двери, но вдруг остановился, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Повернувшись, он увидел венецианское зеркало в массивной оправе из красного дерева. Его твердая поверхность вдруг заколыхалась, словно водная гладь. Не в силах оторвать взгляд, он наблюдал, как перед ним открывался неведомый, потусторонний мир, вобравший в себя высвеченные молнией тени ушедших правителей России. Они смотрели на него все вместе и откуда-то сверху, будто сравнивая с собой, оценивали и судили его дела, а чей-то такой знакомый женский голос пытался оправдать молодого государя перед собравшимися:

«Достигнув возраста Иисуса Христа, пятнадцатый царь рода Романовых уже третий год правит шестидесятимиллионной страной. Он лично участвовал в подавлении антигосударственного переворота на Сенатской площади, грозившего перерасти в погромы и убийства похлеще любой пугачевщины. Благодаря его настойчивости русские войска выступили против превосходящих по численности персов, коим он нанес сокрушительное поражение. Сразу же Николай I выступил и против Турции. Он лично участвует в сражениях и совсем скоро одержит блистательную победу. Поверженный турецкий султан будет смиренно просить Его Императорское Величество уменьшить размер победных выплат, и тот великодушно согласится, но предложит некогда могущественному мусульманскому правителю… «принять истинную веру — православие». Давно так высоко не поднимался престиж России в глазах Европы! Давно!»