Йен Пирс - Последний суд

— Здравствуйте, — сказал Аргайл таким тоном, словно они были желанными гостями, приглашенными на чай. — А вы, должно быть, леди Бирнес.

Запахнув халат поплотнее на случай внезапного нападения, супруга Эдварда Бирнеса осторожно признала, что он угадал.

— Мы не знакомы, — продолжил Аргайл, констатируя факт, совершенно очевидный для обоих. — Я работал у вашего мужа примерно год назад.

— В самом деле? — холодно осведомилась леди Бирнес. Даже будь Аргайл доброй волшебницей и крестной матерью ее мужа, это нисколько не оправдывало его появления в столь ранний час.

— Он дома?

— Конечно, он дома. А где еще ему быть в такое время?

— Да, наверное, мы пришли рановато, — признал Джонатан, — и я знаю: он любит поспать, но мы все же хотели бы повидаться с ним. Кстати, это Флавия ди Стефано, она работает в римской полиции, в управлении по борьбе с преступлениями в сфере искусства. Однажды она чуть не арестовала вашего мужа.

Едва ли после этой фразы леди Бирнес могла сменить ледяной тон на радушное объятие, но Аргайл стоял с таким видом, словно ждал, что уж теперь-то их примут как дорогих гостей. Элизабет Бирнес, будучи хорошо воспитанной леди, отступила на шаг и сказала:

— Вам лучше подождать в доме. Я пойду разбужу Эдварда.

В доме царила мирная тишина. Леди Бирнес провела бродяжек в небольшую гостиную с бархатными шторами и диванами, обитыми ситцем. Громко тикали часы. Бледное утреннее солнце ровно светило сквозь балконные окна, на стенах надежно висели картины, и статуэтки так же твердо стояли на отведенных им местах. Воздух в комнате был напоен благоуханием цветов и ароматической смеси сушеных трав и лепестков. Флавия переглянулась с Аргайлом: после всего, что им пришлось пережить, это место казалось воплощением безопасности и комфорта.

— Господи, на кого вы похожи, — услышали они тихий добродушный голос, в котором, однако, угадывались сардонические нотки.

Сэр Эдвард Бирнес, облаченный в шелковый халат, широко зевнул и помотал головой, словно избавляясь от наваждения.

— Привет, — ответил Аргайл. — Держу пари, вы не ожидали нас здесь увидеть.

— Действительно, не ожидал. Держу пари: у вас наготове весьма занимательное объяснение. Могу я предложить вам кофе?

Вот за что Аргайл особенно любил Бирнеса. За его невозмутимость. В какие бы обстоятельства он ни попадал, он ни разу и глазом не моргнул. Бровью не повел.

Молодые люди последовали за хозяином на: кухню, где обнаружилось его слабое место. Он мог отлично разбираться в искусстве и заключать сложные многоходовые сделки, но в быту неожиданно проявил полную беспомощность.

После того как Бирнес в замешательстве постоял возле кофеварки, пытаясь угадать, как она работает, и покружил по кухне, недоумевая, куда жена могла поставить молоко (Джонатан предположил, что в холодильник), и спросил, устроит ли их в качестве подсластителя сахарная глазурь, Флавия приняла командование на себя. Вообще-то она терпеть не могла, когда мужчины проявляли подобную беспомощность в домашних делах, и при других обстоятельствах безжалостно наблюдала бы за мучениями неумехи, но сейчас она слишком устала, чтобы заниматься перевоспитанием Бирнеса. Вид бестолково передвигающегося по кухне бизнесмена, пусть даже и облаченного в шелковый халат, вывел ее из себя. Опасаясь сказать какую-нибудь резкость — это было бы весьма некстати, учитывая, что они собирались просить, у Бирнеса денег, — Флавия вызвалась помочь.

— О, это просто чудо, — пробормотал Бирнес, завороженно наблюдая, как ловко она засыпает кофе в кофеварку.

— Этому каждый может научиться, — сухо обронила Флавия.

— Мы… э-э… хотели просить вас об одной услуге, — вмешался Аргайл, испугавшись, что Флавия не ограничится этой репликой. — У нас возникли некоторые затруднения. Ну… знаете, как оно бывает.

Бирнес не знал. За всю свою жизнь он не пережил ни одного волнующего события; Единственным исключением стал небольшой эпизод, когда Флавия чуть не засадила его за решетку — в чем, кстати, была немалая вина Аргайла. Однако он всегда с удовольствием слушал рассказы о чужих приключениях. Окончательно проснувшись, Бирнес с нетерпением ждал, когда его юный друг изложит ему свою историю.

— Рассказывай, я слушаю тебя.

Джонатан начал рассказывать — Флавия хоть и владела английским, но все же не в совершенстве. О том, как мисс ди Стефано залезла в чужой карман, Аргайл, разумеется, умолчал — иногда люди вдруг ни с того ни с сего становятся ужасными моралистами.