Эллис Питерс - Ярмарка Святого Петра

— А что за малый потащился за мной? Знаете вы его?

Приятели переглянулись и пожали плечами:

— На ярмарке эдакая прорва народу толчется, разве всех упомнишь. Никогда прежде его не видели. Он не местный, не из Шрусбери. Да, может, он и не за тобой шел, а просто тем же путем, мало ли куда.

Друзья подробно рассказали Филипу, где он расстался с ними и в каком направлении пошел. Юноша устремился к указанному месту, однако, оказавшись в предместье, битком забитом палатками, лотками и прилавками, сообразил, что перед ним стоит непростая задача. Он всего-то и знал: если верить сказанному на разбирательстве у шерифа, получается — около восьми вечера он уже был сильно пьян, сидел в таверне Уота, продолжая пить, и при этом поносил на чем свет стоит Томаса из Бристоля, угрожая ему сведением счетов. Оставалось загадкой, что он делал с момента прощания с приятелями до того момента, как оказался в таверне. Возможно, он сразу направился к Уоту да у него и успел набраться, прежде чем незнакомец обратил внимание на его пьяные угрозы.

Стиснув зубы, Филип шагал вдоль предместья. Он был настолько погружен в свои мысли, что совершенно не замечал происходящего вокруг, а между тем по всему предместью судили и рядили о недавнем происшествии. Передаваемый из уст в уста рассказ обрастал вымышленными подробностями, изменяясь почти до неузнаваемости. Но юноше было не до сплетен и пересудов, его волновали только собственные дела. Лотки и прилавки были по большей части уже разобраны, доски и козлы сложены штабелями. Торговцы закрывали арендованные у аббатства палатки и сдавали ключи аббатским служителям. Торговля подходила к концу, но впереди был вечер и ожидалось веселье: кончил дело — гуляй смело.

Постоялый двор Уолтера Рейнольда располагался на дальнем конце ярмарочной площади. Он стоял не у большой Лондонской дороги, а у тихого проселка, ведущего на северо-восток. Здесь частенько останавливался деревенский люд, привозивший товары на рынок. При постоялом дворе находилась таверна, и в этот час в ней было полно народу. Филипа с души воротило при мысли о вине или эле, но питейные заведения существуют за счет выручки, и, коли пришел туда, надо что-то заказывать. К тому же юноша был совершенно трезв, а потому рассудил, что может позволить себе глоток-другой. Питье ему принес мальчишка-подавальщик. Хозяин был занят, но Филип решил подождать и поговорить с самим Уотом, когда у того выдастся свободная минута.

— Я слыхал, что тебя выпустили, — промолвил Уот, усевшись напротив юноши и положив на стол загорелые руки, — и чертовски рад. Я с самого начала не верил в твою вину — так им и сказал, когда меня спросили. Когда ты вышел?

— Незадолго до полудня.

Хью Берингар обещал Кадфаэлю, что паренек будет сегодня обедать дома. Так оно и вышло, хотя пообедал он чуть позже, чем обычно.

— После всех безобразий, случившихся, пока ты сидел, никто тебя обвинить не сможет. Однако, скажу я тебе, ну и ярмарка нынче выдалась! Погода прекрасная, народу съехалось множество, прибыль хорошая, да и свар на торгу почитай что и не было. — Уот говорил со знанием дела, ибо повидал не одну ярмарку. — А с другой стороны, двое купцов убиты. Одного из них — северянина — сегодня утром нашли в его же палатке со сломанной шеей. Слыхал ты об этом? Когда еще у нас такое творилось? Но парни из Шрусбери тут ни при чем. Я так и сказал, когда меня спросили: злодеев надобно искать среди пришлого люда. Мало ли кого сюда понаехало.

— Да, мне рассказывали об этом, — отвечал Филип, — но в этом убийстве меня и не подозревали. А вот смерть Томаса из Бристоля… — Он задумался. Южанин и северянин приехали на ярмарку с разных концов страны, и оба нашли здесь свою смерть. Почему так случилось? Может, просто кто-то из местных воришек соблазнился их пожитками?

— Убийство бристольского купца вряд ли смогут на тебя повесить, — широко улыбаясь, сказал Уот. — Поначалу и верно, ты был под сильным подозрением, но теперь все прошло и забыто. А тут пару часов назад такое приключилось — все предместье гудит. Нашли убийцу. У него рука была порезана, это его и выдало. А он вскочил на коня, пнул своего лорда, так что тот кубарем покатился, и пустился наутек. Удрать хотел, да не тут-то было. Лорд приказал своему сокольничему остановить беглеца, тот и остановил. Засадил ему стрелу в спину. Бедняга и охнуть не успел. Мастерский, говорят, был выстрел. Перчаточник отомщен, долго ждать не пришлось. Неужто ты об этом еще не слышал?