Диана Стаккарт - Гром среди ясного неба

Юная женщина заморгала, и по ее щеке скатилась новая слезинка.

— Я не сделала ничего дурного, разве что попыталась сбежать, не в силах более терпеть его жестокое обращение со мной.

Я помолчала, полагая, что она что-то добавит, но моя собеседница больше ничего не сказала. Я решила не повторять своего вопроса. Спустя какое-то время Марианна заговорила снова. На этот раз ее голос звучал увереннее и громче.

— Я выполняла свой долг, как повелел мне мой кузен Лодовико. Я пыталась не думать о том, что мой муж… уже далеко не молод и некрасив. Впрочем, это не имело никакого значения, он был равнодушен ко мне с самого начала. В постели я ему была нужна только для того, чтобы зачать для него наследника. Все остальное время я была ему безразлична. Не успела я разобрать свои вещи, как он сразу же изъял у меня книги. Кроме того он сразу же отправил домой моих служанок, и я осталась совершенно одна.

Марианна замолчала, и в этот момент лицо ее оживила вспышка чувств — сочетание ненависти и страха.

— Когда прошло несколько месяцев, но я так и не забеременела, — продолжила она, — муж обвинил меня в том, что я принимаю особые снадобья, намеренно не желая родить ему ребенка. Никодемо заявил, что если я не рожу ему наследника в течение года, он прикажет раздеть меня донага на виду у всего замка и забить меня камнями как ведьму. Тогда я поняла, что долго мне здесь не жить.

Услышав эти слова, я невольно вскрикнула, будучи не в силах поверить, что в наши просвещенные времена все еще существует подобное варварство.

— Но как же вы пытались сбежать? — спросила я. — Вас ведь наверняка охраняли.

Марианна кивнула.

— Мне было запрещено покидать стены замка, но я могла выходить из своей комнаты. Я подружилась кое с кем из слуг. В особенности с прачкой из Милана, которая иногда брала у меня в стирку одежду. Я рассказала ей о том, что хочу сбежать, и она согласилась мне помочь.

— С прачкой? — удивленно повторила я и удостоилась ее кивка.

— Она согласилась, спрятав меня в корзине из-под белья, вывезти из Понтальбы на своей повозке и вернуть обратно в Милан, — продолжила Марианна. — Риск был велик для нас обеих, ведь если герцог узнает, что она помогала мне, то ее повесят, однако эта мужественная женщина не побоялась выразить мне свое участие. Я пообещала, как только мы окажемся в замке герцога Лодовико, щедро заплатить ей за услуги. Две недели назад мы приступили к выполнению нашего замысла.

Я легко догадалась, что случилось дальше, но все равно не удержалась от вопроса.

— Что же было дальше?

— Это было легко, — ответила Марианна и пожала плечами, отчего ее платье соскользнуло набок. — Ее повозка ожидала возле сарая, в котором обычно стирают одежду. Я встретилась с ней под предлогом, что хочу отдать в стирку белье. Она посадила меня в пустую корзину и накрыла одеждой, после чего мы выехали за ворота. Мы проехали мимо стражников. Прачка запретила мне высовываться, пока мы не удалимся от замка на порядочное расстояние.

Из глаз юной герцогини брызнули слезы, но она раздраженно смахнула их. Я же вся напряглась от ужаса, представляя себе, что было дальше.

— Не знаю, в чем была наша ошибка, — продолжила Марианна свой рассказ. — Должно быть, кто-то видел, как я забиралась в корзину, или же в замке спохватились, обнаружив мое отсутствие, и поняли, что в то утро никакие другие повозки не выезжали из замка. Спустя час нас нагнали стражники герцога. Я попыталась защитить мою спасительницу, сказав, что забралась в корзину без её ведома, но мне не поверили. После этого мой муж велел запереть меня в этой комнате.

Марианна замолчала, затем коротко усмехнулась.

— Он заявил, что несмотря на мой неразумный поступок, он проявит ко мне великодушие. Он навещает меня раз в несколько дней. Но я поклялась, что пусть меня лучше забьют камнями, чем я позволю ему снова прикоснуться ко мне.

Я слушала, и меня постепенно охватывали сомнения. Хотя рассказ Марианны казался вполне достоверным, уж слишком простым представлялся мне способ побега.

— А что с прачкой? — осторожно поинтересовалась я. — Что стало с ней?

— Мой муж со злорадством поведал мне, что ее избили и повесили. И моя мука еще горше, поскольку я знаю, что из-за меня погибла невинная душа. — Герцогиня вздохнула и встряхнула головой. — Моя бедная Ребекка, женщина с простым лицом и добрым сердцем. Я каждую ночь молюсь святой Варваре, чтобы ее муки были недолгими, и чтобы она нашла блаженство на небесах.