Гийом Прево - Семь преступлений в Риме

Командор Сан-Спирито что-то пробурчал, чем вызвал смех Гаэтано.

— Что вы сказали, командор? Я заметил, как вы встрепенулись при упоминании о Святом Лике. Вы обеспокоены завтрашней процессией? Должен вас огорчить, но я вынужден ее отменить. Досадно, конечно… Римляне, говорят, настроены довольно воинственно… Неизвестно, чего ждать, когда они узнают о похищении святой реликвии!

— Согласен, Форлари, — раздраженно произнес кардинал, — согласен… Так чего же вы хотите?

— Все очень просто.

Голос Гаэтано зазвучал серьезно, даже торжественно.

— Я хочу, чтобы официально осудили Витторио Капедиферро, — во-первых, за убийство Пьетро Портезе и, во-вторых, за доведение до самоубийства его жены. Но это еще не все. Этот человек явился причиной того, что шесть других людей стали преступниками. А также он воспользовался своей властью, чтобы был задушен невинный. Все это было сделано вопреки закону, который он призван защищать. Вам нужны доказательства? Он во всем мне признался в этой самой пещере, где от его руки почти пятьдесят лет назад пал мой отец. Есть, разумеется, и надпись на стене, и мемуары Платина. Капедиферро виновен, виновность его несомненна. Все это должно быть обнародовано для того, чтобы снять несправедливые обвинения с моей семьи. Что же до удовлетворения за оскорбление… Так и быть! Я сам приведу приговор в исполнение.

— А если мы откажемся?

— Кардинал, вы и в самом деле хотите, чтобы «Вероника» исчезла? Кто бы воспринял всю эту историю всерьез, если бы я не похитил Святой Лик? Вы лично рискуете своим положением… Так вот, предлагаю сделку: жизнь убийцы в обмен на священную реликвию христианского Рима!

— Но… вы сами? На что вы надеетесь?

— Я? Я уйду… Далеко. Да будет вам известно, что здесь десятки и десятки галерей. Если возникнет у вас искушение сделать что-нибудь со мной, вы меня уже никогда не найдете. Не говоря уж о Святом Лике… Но если мы договоримся, кардинал, то пусть сегодня же вечером глашатаи оповестят римлян на всех площадях о том, что Капедиферро лишен всех прав, даже права на жизнь, а я обещаю вернуть «Веронику» в Ватикан до того, как город проснется.

— Есть предел моему терпению!

Голос прогремел со стороны командора. Да вот только голос был не его, не гнусавый… Пораженные, мы увидели, как этот человек снимает свой шлем и развязывает воротник, скрывавший нижнюю часть лица. Вместо командора пред нами предстал не кто иной, как Лев X! Его святейшество собственной персоной! Гаэтано, казалось, был ошеломлен не меньше нас. Папа продолжил:

— Вы потеряли рассудок, сын мой! Ваша сделка — это наша капитуляция. Капитуляция! Без всякой гарантии обретения Святого Лика. Неужели вы и впрямь полагаете, что Церковь поддастся подобному шантажу? Напротив, я даю вам шанс. Положите этот нож и верните нам «Веронику». Я справедлив и милосерден с раскаявшимися.

— Ваше милосердие… — засмеялся Гаэтано. — Знаем мы вашу справедливость!

Он посильнее нажал кинжалом на грудь Капедиферро.

— Этот человек умрет… Вашу справедливость пришлось ждать сорок семь лет! Ну а «Вероника»… Она принадлежит мне!

Убийца поднял кинжал для удара, но тут вскричал Винчи:

— Нет! Остановитесь, Гаэтано!

Мэтр сунул руку под плащ.

— Гаэтано, если вы убьете этого человека, святыня не защитит вас — она оказалась у меня!

Леонардо развернул материю, обернутую вокруг его тела, и мы поразились еще больше.

В слабом свете светильников нам явился Лик Христа. Спокойное, загадочное лицо в глубоких желто-коричневых тонах, с характерной бородой, расширявшейся книзу тремя заостренными прядями, похожими на сверхъестественные языки пламени, которые запечатлелись на ткани.

Изумление и нерешительность читались на лице Гаэтано.

— Но… каким образом…

— С помощью этого плана, — ответил мэтр, помахав другой рукой с зажатой в ней картой катакомб. — Вам, как и мне, известно, что из этого подземелья есть и другие выходы. Вы проиграли, Гаэтано. У каждого выхода стоят солдаты. Вам не выйти отсюда. Подумайте о несчастной Розине…

— Нет!.. — вскричал тот. — Нет, это невозможно!

И тут с ужасающей быстротой Форлари с каким-то звериным рыком вонзил кинжал в сердце жертвы. Тело вздрогнуло, изогнулось на миг и, опав, вытянулось навсегда. Из раны брызнула и потекла кровь.

В то же мгновение убийца выбежал из склепа, а капитан бросился за своим мечом. Я рванулся следом за беглецом.

— Будь осторожен! — крикнул мне вдогонку да Винчи.