Валентин Лавров - Граф Соколов — гений сыска

— Исчез браслет Клеопатры, — упавшим голосом отметил директор Ссудной казны Щербаков. — И еще тут лежали бриллианты княгини Ольги Урусовой. Но это, можно сказать, почти пустяк — тысяч на пятнадцать.

Директор враз осунулся, лицо мертвенно побледнело, руки тряслись. От былой вальяжности не осталось и следа.

Соколов вонзил взор в глаза директору:

— Михаил Аполлонович, кто знал, что браслет находится в этом сейфе?

Директор надолго задумался. Было ясно, что он настолько потрясен, что с трудом осознает случившееся. Наконец медленно произнес:

— Это было профессиональной тайной! Только оценщики знали, Питерский и Гранин, да еще помощник мой — Габриельс.

— Но воры узнали не только о месте нахождения браслета, но и о том, что сейф начинен взрывчаткой! Не автогеном, как обычно, резали — взрыв разнес бы воров на клочки. Осторожно сверлили и пилили.

Директор окончательно сник:

— Да, значит, кто-то предал...

Соколов отметил:

— И еще: действовал специалист! — Он посмотрел на Жеребцова: — Коля, скажи-ка мне, освобождался ли кто из медвежатников?

— Буня Мильман, еще месяца три назад. Но он уже старый, ему под шестьдесят лет. И грузный Буня никак не сумел бы по веревке спуститься с крыши в окно. Даже если все эти тяжелые инструменты приволок какой-нибудь здоровяк-помощник. Но главное: он чисто работает. Замки чуть не мизинчиком отворяет. Талант! А тут наворочено...

Соколов решительно сказал:

— Предлагаю: я займусь Буней, а ты с Аркадием Францевичем допрашивай сотрудников казны.

Соколов прыгнул в сани, закрылся медвежьей полостью и отправился во 2-й Звенигородский переулок, где, как сообщил по телефону дежурный сыска, проживал Мильман. Напротив Армянского кладбища, рядом с Алексеевским приютом, стояла какая-то хибарка. Лестница привела в сырое полуподвальное помещение. Соколов ногой толкнул обитую старым одеялом дверь. В нос ударил запах чеснока, водочного перегара и давно немытого человеческого тела.

За столом сидел полный, с двойным подбородком пожилой еврей. Он руками ел какую-то рыбу. На вошедшего посмотрел умными усталыми глазами и даже не удивился.

— Здравствуй, Буня! — сказал гость, добродушно улыбнувшись. — Я сыщик Соколов. Слыхал? Очень приятно, когда сходятся вместе такие знаменитости. Догадался, зачем к тебе пожаловал?

В глазах Буни мелькнул неподдельный интерес. Он сразу же вежливо встал, церемонно поклонился:

Позвольте, господин Соколов, представиться: Бронштейн Осип Борисович. “Буня” — так меня называли уголовники. И жил под чужой фамилией — Мильман. Но это нехорошо, когда старому человеку напоминают об ошибках молодости. Вы знаете, сколько я взял в ростовском банке? Я взял столько крупных купюр, сколько мог унести на своих крепких плечах! А теперь — фертиг. Что я имею в балансе? Ревматизм, паховую грыжу, ишиас и вот этот катафалк над головой. Меня любили красивые женщины, а теперь я питаюсь этой дрянью, — Буня с презрением ткнул грязным пальцем в тарелку. — Но, — в его голосе появились нотки гордости, — теперь я опять Бронштейн. Как мой покойный папа из Чернигова.

Соколов подумал: —Да, этот старик по веревке уже не полезет брать сейф!” Вслух произнес:

— Уважаемый господин Бронштейн! Я пришел к вам как к крупному специалисту, которого по нашей картотеке действительно знали как “Буню Мильмана” и уважали за чистую работу. Мне нужна ваша светлая голова и прекрасное знание... ну, тех, кто считает вас своим коллегой. Хотя я уверен, что они вам в подметки не годятся. Ваша прекрасная работа в 1889 году в банке “Альбрехт и компания” восхищает смелостью мысли и блестящим исполнением.

У старого еврея в глазах блеснули слезы.

— Господин Соколов, так приятно, когда твой труд уважают! Я без ложной скромности скажу, в молодости умел кое-чего сделать. У “Альбрехта” взял цифру — сто пятьдесят тысяч наличными. И попал по глупости, по своей доброте.

— Как же, знаю! Вы помогали бедным евреям, и они же вас выдали. Осип Борисович, я не бедный еврей, но жду помощи. Вскрыли сейф. Ловкая работа! Унесли предмет, который я должен отыскать во что бы то ни стало. Я хочу пригласить вас с собой и показать, как нынче умеют работать.

— Это любопытно! Только, извините, у меня, как вы заметили, не брюки, а лоскутки для одеяла. И потом: посмотреть — хорошо, но ловить честного шнифера? Этот цимес кушайте без меня.

— Надевайте ермолку, господин Бронштейн, и я вывезу вас в люди!