Линдси Фэй - Злые боги Нью-Йорка

– Послушай меня, котенок, – сказал Вал, рассеянно вороша пальцами волосы. – Иди вон в ту дверь, поверни налево и поднимись по лестнице. Найдешь там незапертую комнату. В комнате полно сундуков. В сундуках полно тряпок. Одежда для бедных избирателей и друзей Партии, но не бери в голову. Смотри, что понравится. Если вернешься сюда раньше, чем найдешь подходящее платье, я вывешу тебя на ушах за окно, пока они не оторвутся. Да?

Птичка, с усмешкой на веснушчатом лице, выбежала и захлопнула за собой дверь.

– Тимоти Уайлд, ты сошел с ума, – резко бросил Вал. – Что она тебе рассказала?

Я объяснил: Птичкина оценка ситуации недостаточно надежна, Птичка не знает, с какой целью убивали и уродовали детей, и, судя по словам мальчишек-газетчиков и самой Птички, за всем этим стоит человек в черном капюшоне.

– Тим, до тебя дошло, что расследование закончено, а?

– Я слышал об этом.

– Ну тогда хоть раз в жизни прислушайся ко мне.

По мнению Вала, мне следовало с признательностью вернуться к патрульной службе. С исключительной признательностью, поскольку здесь немного шансов оказаться с проломленной башкой; то ли дело поиски безумца, который убивает птенчиков. Между тем, по представлениям Вала, все шло, как надо. За местом захоронения следят, и стоит какому-нибудь мерзавцу или мерзавцам попытаться там что-нибудь зарыть, как на них сразу наденут браслеты. А Птичку я могу прямо сегодня отправить в католический приют и спокойно умыть руки. Но я упорно ищу неприятностей на свою черепушку, сказал он мне. Чего гоношиться, если можно отвязаться от такого грязного дела?

– Для того и нужны «медные звезды», – холодно ответил я.

– Да не будет никаких «медных звезд», тупой ты мешок навоза! – простонал Вал, в отчаянии качая головой. – Люди узнают, мы не справляемся, – и всё, минута, и нас больше нет! Конец полиции Нью-Йорка! Как только разойдется новость, что мы не можем найти убийцу птенчиков, любителя ободранных ребер, – ставь против «медных звезд», заработаешь уйму денег.

– Шеф упоминал об этом. Но я продолжаю, это приказ Мэтселла. Прости, что разочаровал тебя.

– Мэтселл – придурок, – рявкнул Вал. – Ты получил приказы от меня.

– Я не в Восьмом округе.

– Не как полицейский, а как…

– И я не бесхребетный червяк. Вроде кое-кого.

Последняя фраза попала в цель лучше прочих. Брат моргнул. От злобной гримасы губы скрутились, как горящая кора. Я уже готовился получить кулаком в глаз. Но Вал снова моргнул, и злость карнавальной маской скрыла кривая усмешка.

– Это еще не все, – медленно произнес я. – Иначе бы ты таким не был. В чем дело?

Вместо ответа раздраженный Вал вытащил из кармана сюртука сложенный листок бумаги и швырнул его на пол. Со смутным чувством, будто нарушил какое-то негласное правило, я подошел и подобрал бумажку. Одного взгляда хватило, чтобы понять, почему брат, едва завидев меня, остановил собрание. По моей спине пробежал тоненький, но прохладный ручеек вины. А вина, даже чуть заметная, такая штука, которую сложно игнорировать.

Письмо гласило:

Остерегайтесь протестантские тираны бо я пришел бичивать порок, злоба далжна быть наказана и блуд презрен, но многие должны быть принисины в жертву, пока наши ножи напьються американской крови. Шльюшьи тела будут вновь памечены священным Крестом и черви будут гладать их кишки, они заслужили такое за тягость их грихов и когда все дьяволята затихнут придет ваше время. Господь возрадит нас и ирландцы будут плясать на ваших могилах. Верьте мне ибо я

Длань Господня в Готэме

– Чепуха или нет, и не важно, кто его написал, но оно тебя тревожит, – примирительно признал я. – И я определенно вижу, почему.

Вал ничего не ответил. Похоже, я задел его за живое. Он оттолкнулся от стола, дотянулся до ящика и достал оттуда бутылку виски. Потом сделал три хороших глотка, деликатно вытер рот манжетой, засунул бутылку на место и захлопнул ящик.

– Из письма следует, что планируются новые убийства, – осознал я. – Господи, Вал. Ты в это веришь? Что он собирается продолжать свое дело? Что в этих смертях виноват какой-то эмигрант с повернутой башкой? Это тебя тревожит?

– Не знаю, кто написал письмо, но в голове у него сплошная дыра. Любой человек, который считает классным занятием вырезать птенчикам кишки, однозначно свихнулся. Полиция в союзе с демократами, а демократы в союзе с ирландцами. Ты верно понял, что меня тревожит, Тимоти, у тебя есть глаза.

– Так это еще одна причина расследовать дело, и поскорее. Разве нет?