Клод Изнер - Полночь в Часовом тупике

Уносясь в потоке мыслей, Виктор даже и не подозревал, что бывший извозчик по имени Луи Барнав в эту же минуту тоже терзался тревожными размышлениями о быстротечности времени.

«Ну и утречко! Вместо того чтобы храпеть как слон, я тут с похмелюги хожу маюсь, аж все нутро выворачивает».

Он заглянул в общий нужник на своем этаже, затем попил из крана в коридоре и вернулся в комнату.

Настроение было поганое. Барнав злился на весь мир. Полдня он проспал, и сон, который ему снился, был словно продолжением предыдущей ночи. Накануне он провожал какого-то желторотого юнца из знати, который умудрился обойти все кабаки Монмартра, надуваясь вином и при этом по ходу постепенно раздеваясь. На заре он уже назюзюкался настолько, что Луи Варнав запихнул его в фиакр (парень был к этому моменту в кальсонах и нижней рубашке), при этом парень горланил:

Луи Барнав не стал отвозить его домой, дал кучеру щедрые чаевые, которые предварительно извлек из кошелька гуляки, уговорив его сдать парня с рук на руки маме или экономке.

«Ух! В гробу я видал всех этих богатеев! В башке у них ветер гуляет, но при этом ведь считают, что папаша Барнав явился в этот проклятый мир лишь затем, чтобы их за ручку водить. Стакан клубничного коктейля, запитый коньяком и ромом, — и они валятся с ног, как былинки под струей мартовского кота. Пьянствовать-то тоже надобно учиться. Вот что должны им преподавать их сухари-наставники вместо латинских спряжений!»

Он посмотрелся в треснувшее зеркало. Копна полуседых всклокоченных волос, две глубокие морщины, идущие от курносого носа к беззубому рту, затерянному в зарослях бороды и усов. Барнав сокрушенно вздохнул, но попыток навести порядок предпринимать не стал. Еще полюбовался своей землистой физиономией и тогда решил, что его нынешнее ремесло — отнюдь не синекура.

Разогревая в кастрюльке цикорий, он предался ностальгическим воспоминаниям о прежней работе. Как глубоко он узнал душу своих друзей — лошадей! Прежде чем стать кучером омнибуса, он долго работал извозчиком и гонял свой фиакр по всему Парижу. Поступил в специальную школу, встречался там с разными людьми: официантами, каменщиками, другими извозчиками, молодыми провинциалами, которые прибыли в столицу заработать денег и поддержать свои семьи. Были среди них и парни из богатых семей, лишенные родственниками наследства: отбросы высшего общества, одним словом; они, как правило, были белоручками и не умели стоять на своем. Он усвоил хитрую науку управления вожжами и секретные тонкости упряжи. Вбил себе в голову правила движения и научился общаться с полицией: ведь за любое нарушение могли содрать целых двадцать два франка! Свои права он тоже хорошо уяснил. Но труднее всего было освоить практический курс. Пришлось пешкодралом обойти весь Париж вдоль и поперек, запомнить расположение улиц, наметить маршруты. Утром он шел с Восточного вокзала на вокзал Монпарнас или от площади Клиши до церкви Мадлен. После этого шел в школу, на улицу Маркаде, делился результатами своего похода, повторял названия улочек и переулков, выискивал варианты подъезда к вокзалам, памятникам, большим магазинам, театрам, которые пришлись бы по душе будущим клиентам.

«Но больше всего я, конечно, любил лошадушек. Говорят, что лошади глупые, ни хрена не понимают и к тому же бесчувственные. Вот чушь! Лошадь — лучший друг человека. Моей любимицей была Булю, шикарная кобыла. Мы с ней понимали друг друга. Стоит подумать, что этих животных забивают на мясо и потом жрут… Моя Булю умерла от старости в деревне.

Когда она уже неспособна была вкалывать, я выкупил ее. Еще не хватало тащить ее к Макару 1, на живодерню! Мне было бы грустно ее потерять. Эти божьи твари, что тянут свою лямку, таская за собой фиакры и омнибусы, не транжирят по вечерам деньгу, не виснут у стойки бара, наливаясь абсентом и красненьким, им вполне достаточно овса! Так что я прошу Боженьку пощадить их 13 числа, когда он будет забрасывать нас пылающими метеоритами». [15] 1 Дезире Макар — торговец лошадьми и хозяин живодерни, его имя стало нарицательным.

Он с упоением перечитал афишку кабаре «Небытие».

«Какое все же счастье точно знать дату, когда закончится вся эта грязная история человечества! Просто с тех пор как человек решил стать прямоходящим, начали твориться всякие ужасы. Возникает желание бегать на четвереньках, как это делает большинство уважающих себя животных».