Клод Изнер - Полночь в Часовом тупике

— Убери лапы, Аристотель, пойдем писать, я приготовил тебе твою похлебку, — проворчал Рене Кадейлан.

Аристотель пулей вылетел из комнаты и помчался в сторону Часового тупика: единственный заветный фонарь манил его и тянул, как магнит притягивает стрелку компаса. Какое наслаждение нарушить наконец запрет и облегчиться между двумя стенами — в этом месте его обычно приучали сдерживаться. Он пометил территорию и уже собирался вернуться к своей похлебке и к любимому хозяину. Но тут черный блестящий нос собаки уловил какой-то заманчивый запах. Он был так возбужден, что не обратил внимания на знакомое позвякивание вилки о миску.

— Аристотель! Где тебя черти носят? Час ночи, мне уж дрыхнуть пора, с ног валюсь. Быстро сюда!

В три скачка пес вернулся к дому на бульваре.

— Где ты так морду извозил, свинтус? А ну покажи… Ох, ты крысу, что ли, замочил, кровищи-то сколько!

Аристотель взлаял и помчался назад. Рене Кадейлан побежал за ним. Под фонарем он различил какой-то лежащий предмет.

«Пьянчуга, видать… Насосался как клещ».

Он присел на корточки, наклонился над телом и, в ужасе отпрянув, так и сел на задницу.

— Трупак! Самый что ни на есть настоящий! Ох, ему перерезали глотку, что за дерьмо вообще! Жуть какая! Плюшевый крокодил, обмотанные камни, голубой мелок…

В свои двадцать лет Рено Клюзель легко мог бы позволить себе жить припеваючи и проводить время в праздности: его родители были обеспеченными людьми, он жил в их особняке на улице Бак, и они без всяких проблем содержали его и не требовали, чтобы он шел куда-нибудь служить. Отец, директор адвокатской конторы, довольствовался тем, что сын получил диплом школы коммерции, и большего от него и не требовал. Мать, которая выглядела и вела себя так, словно ей было тридцать пять, хотя на самом деле ей уже стукнуло пятьдесят, думала только о своей внешности, и ее вовсе не заботило, какое поприще выберет для себя ее единственный сын, которым она и в детстве мало интересовалась. Что до самого юноши, ему надоело порхать и бездельничать и он помышлял о карьере репортера. Ежемесячные визиты дяди Антуана, главного редактора «Паспарту», еще больше распаляли его стремления, подогретые чтением криминальных романов, созданных воображением модного и весьма плодовитого автора: некоего Жозефа Пиньо.

Случай с Робером Доманси послужил для него поводом попробовать себя в деле. Рено Клюзель был не обделен интуицией: он догадался, что это загадочное убийство — дело рук хитрого, ловкого убийцы, который на этом наверняка не остановится. В ожидании нового злодейства он снял меблированную комнату у владельца кабака, в который частенько заходили городские стражники из комиссариата.

Ранним утром 2 ноября, когда он допивал свой кофе со сливками, его упорство наконец было вознаграждено. В районе часа ночи служитель из кабаре «Небытие» нашел в Часовом тупике мужской труп с перерезанным горлом. К заднему карману брюк приклеена этикетка, на которой напечатано:

Лицей Карно

И дальше красным карандашом приписано от руки:

Шарль Таллар — сукин сын

И мочалок господин…

Никаких следов бумажника, но зато сразу заметно было, что вокруг тела разложили те же предметы, что и в прошлый раз: поддельная миниатюра, пустые водяные часы, пакетик с зернами и черным гравием, три камня, обернутые в белую ткань, и плюшевый крокодил. На этот раз к этим предметам прибавился голубой мелок. Допрос охранника из кабаре «Небытие», некоего Рене Кадейлана, ничего не дал. Женщина по фамилии Самбатель, живущая в доме, возле которого было совершено убийство, закрывала ставни на ночь после партии в безик [36] Безик — карточная игра. с соседями и заметила возле фонаря мужчину. Но поскольку в переулок частенько заглядывали разные пьяницы, она уже к ним как-то привыкла и не придала этому никакого значения. Комиссар рвал на себе волосы, а Рено Клюзель торжествовал: ему достались все лавры.

Хотя не было еще и шести часов, Од Самбатель, которая страдала бессонницей, уже слонялась по дому в бесформенной душегрейке. Когда в дверь осторожно поскреблись, она собиралась сварить себе цикорий с молоком. Шаркая тапочками, она открыла дверь и улыбнулась раннему посетителю.

— О, как рада вас видеть! Мсье молодой журналист! Я собиралась сделать гренки, позавтракаете со мной? Тут недавно приходил этот невежа комиссар, вытащил меня из постели, чтобы задавать мне всякие дурацкие вопросы, и все противно слюнявил карандаш… Эта канцелярская крыса лучше бы убийцу арестовала!