Александр Прилепский - Последнее дело «ВАЛЕТОВ»

В дверь постучали.

— Дядя Аристарх! Можно к вам?

— Пашка, шёпотом сказал Карасёв и указал пальцем на дверь ведущую в другую комнату. — Спрячьтесь, не время, потом позову.

Через неплотно прикрытую дверь было слышно каждое слово.

— Здравствуй Паша. Что-то долго тебя ждать пришлось?

— На убийство выезжал дядя Аристарх.

— Что поделаешь, такая уж у нас с тобой служба — хлопот много, жалования мало. Хватает на жизнь-то?

— Пока хватает. А вот как свою семью заведу, будет негусто.

— Неужто дружки твои плохо платят?

— Какие ещё дружки?

— Да те, что рысаками приторговывают.

— Вы, что-то путаете, дядя Аристарх. Я с барышниками дел не имею. Да и в лошадях не разбираюсь.

— А книгу для чего тогда взял во время обыска у «жучка» Евсеева?

— Какую… какую книгу?

— Зелёную с золотом. Опись меншиковского завода. Молчишь? Входите, ребята.

Они вошли. Алексей посмотрел на Павла Баяновского и сразу понял — не тот. Полицейский офицер, который по словам Гоши Ростовцева подсел к нему и Михаю-цыгану в трактире «Молдавия» и рассказал о немыслимой резвости родного брата Красивого-Молодца, был с аршинными усищами и бакенбардами, но без бороды. А у этого борода, как у нынешнего императора. Такую, за пару недель, не отрастишь.

— Позвольте полюбопытствовать, давно бороду носите? — на всякий случай, спросил Лавровский.

— Да с год уже, — растерянно ответил полицейский.

— Аристарх Матвеевич, это не он, — категорично заявил Алексей. — Тот который связан с «хороводом» безбородый.

— Тот, не тот… Ничего не понимаю, — рявкнул Карасёв. — Выходит Сашка Соколов врёт, что Пашка книгу взял?! Не верю! Соколов напраслину возводить не станет.

Баяновский побагровел, как рак:

— Книгу взял я.

— Зачем она вам, если вы не лошадник? — удивился Малинин.

— Хотел полицмейстеру Огарёву на день ангела подарить.

— Эх, дурья твоя башка. Учу, учу тебя, а всё без толку, — вздохнул Карасёв. — Этой книжке красная цена пара целковых, а как вещественное доказательство она дорого стоит. Ладно, завтра, на свежую голову покумекаю, как её к делу приобщить.

По голосу и виду Аристарха Матвеевича чувствовалось — он доволен тем, что Пашка Баяновский, которого он с пелёнок знает, с мошенниками не связан. Присвоение важного вещественного доказательства проступок, конечно, то же серьёзный, но святых в полиции нет.

— Переволновался я, что-то, — сказал он. — Сразу и не засну. Надо рюмочку опрокинуть. Составьте-ка молодые люди старику компанию. Коньячок у меня хороший найдётся

Под коньячок с лимончиком завязалась беседа неспешная. Но Алексей в любой обстановке не забывал о том, что он репортёр и следовательно обязан знать обо всех происшествиях в городе.

— Вы говорили, что выезжали на убийство? — спросил он Баяновского.

— Да. Возле «Молдавии» человека застрелили.

— Застрелили? — изумился Лавровский. Случалось в Москве резали, душили, травили ядом. Могли и гирькой по голове угостить, а вот стреляли крайне редко. — Кого, если не секрет?

— Да какие тут секреты, если репортёры со всех газет сбежались. Погибший был личностью довольно известной

— бывший ресторанный певец Михай Фэгэраш.

Лавровский взглянул на настенные часы. Около двух ночи. Сегодняшний номер «Московского листка» начнут печатать самое позднее через полчаса. Не успею, подумал он, да и другое сейчас важнее — выяснить все подробности.

— Ещё один! Не иначе этот Шпе..- воскликнул было Малинин, но осёкся, увидев, как Карасёв приложил палец к губам.

А Аристарх Матвеевич налил всем ещё по рюмке:

— Помянем раба божьего Михая. Пусть земля ему будет пухом.

Выпил и сокрушённо покачал головой:

— Жалко. Эх, душевно он пел. Зачем с «валетами» связался?

— С какими ещё «валетами»? — удивился Баяновский.

— Уверен, его убил кто-то из обманутых игроков. Ведь в прошлое воскресенье.

— Многого ты, Паша, пока не знаешь. Тут дело намного серьёзнее. Мы им по поручению самого Владимира Андреевича Долгорукова занимаемся. Выкладывай-ка, как всё случилось.

Михай сидел в «Молдавии» весь вечер. Был очень весёлый. Знакомым объяснял, что сумел достать денег и завтра расплатится со всеми, кто поставил у него на Полкана. Ушёл часов в десять. Трактирная прислуга, привлечённая звуками выстрелов, высыпала на улицу и увидела лежащего на земле цыгана и уносящийся прочь экипаж.

— На извозчике убийца уехал? — спросил Карасёв.

— Не рассмотрел ни кто. Стемнело уже. Да и дождь, как раз, начался.