Иоанна Хмелевская - Лесь (вариант перевода Аванта+)

Через некоторое время Лесь вдруг сориентировался, что, исходя из позиции четырех обозреваемых ног, ситуация наверху ему не слишком симпатична. Ноги еще раз изменили позицию, и упомянутая ситуация не понравилась ему вовсе. Он побледнел, сердце забилось ревностью и злостью, а хаос в голове усилился и вроде бы определился. Ах! Значит, вот как?!..

Лесь усиленно пытался вычислить обладателя мужских ног. Темно-серые брюки из «тропика» носят почти все в мастерской, а вот у кого к тому же легкие с дырочками, серые ботинки с итальянскими носами?! Кто?! Кто с сегодняшнего дня смертельно ненавистный враг?! Кого из этих мерзких, отвратительных кретинов выбрала прекрасная Барбара, увы, до сих пор недоступная для Леся! И еще как выбрала!.. Увидеть, узнать, а после убить!!!..

Осторожно дыша, Лесь подвинулся на полу, стараясь выглянуть под другим ракурсом. Это удалось отлично, угол зрения несомненно расширился, но добавочное зрелище красным туманом заволокло глаза. Охваченный гневом, он сорвался бы с места, не соблюдая осторожности, и, конечно, набил бы весьма серьезную шишку на темени, но, к счастью, не идентифицированные ноги в серых брюках вдруг задвигались и сделали шаг в направлении выхода. Остановились, как бы приглашая, затем сделали несколько шагов, а ноги Барбары послушно отправились за ними. Потом стало тихо, и Лесь сделал вывод, что ноги снова задержались. Неописуемая моральная пытка достигла апогея, когда вдруг из коридора послышались голоса, а вместе с тем Лесь увидел, как расстаются четыре интересующие его ноги.

Он перевел дыхание, испытав нечто вроде слабенького облегчения, и начал старательно прислушиваться к голосам в надежде узнать обладателя таинственных конечностей, связанных с Барбарой. Увы, голосов было несколько, в довершение всех бед Лесь не узнавал ни одного из них.

В проектном бюро сделалось тихо. Несмотря на это, он продолжал сидеть в своем убежище — по установившемуся обычаю последний из уходящих придет в комнату закрыть окно. И Лесь все сидел и сидел, нескончаемые столетия, а тот, последний трудолюбивый придурок, все не приходил, будто и не думая уходить из мастерской. У Леся затекло все тело, и, дьявольски ревнуя к Барбаре, он впал в унылое, яростное, мрачное отчаяние, позабыв все на свете, кроме одного. Натужно и злобно размышлял он о загадочном выборе Барбары и представлял, как разыщет этого типа. Перед глазами поплыла картина страшного мордобития, восторженное лицо Барбары, падающей в объятия сильнейшего, то есть в его, Лесевы, объятия; эти образы столь зачаровали его, что он перестал обращать внимание на время и неудобства. Почти забыл, где и зачем сидит. Задумчиво извлек сигарету, потянулся за спичками…

— Черт бы все побрал! — раздался от дверей нетерпеливый голос главного инженера. — Погляди, Анджей, опять то же самое! Вот гаденыши, все окна оставили открытыми! Закрой здесь, а я пойду посмотрю у сметчиков.

Лесь замер со спичками в руках. Ведь он не расслышал шагов главного, который заговорил уже от дверей комнаты. И тех шагов, тех ног в итальянских ботинках тоже не слышал! Qx, любой ценой надо увидеть ноги главного инженера!

Анджей закрыл окно и балкон и вышел. Лесь только того и ждал. Тотчас вылез из-под стола и торопясь пролез на четвереньках к двери. Осторожно приоткрыл дверь и высунул голову у самого пола. Главный стоял в комнате кадровички около входных дверей, и видно его было только сверху. У него были, правда, темные брюки, но и у Анджея тоже были темные брюки, все словно сговорились носить одинаковые брюки, а ботинки Лесь никак не мог увидеть!

Стоя на четвереньках, он тоскливо наблюдал, как все вышли из помещения и захлопнули замок. До завтрашнего утра времени было вдоволь.

И тащилось оно немилосердно долго. Почти совсем протрезвевший Лесь ужасно оголодал, купить что-нибудь забыл, а выходить не хотелось. Обошел всю мастерскую, нашел кусок засохшего хлеба и немного прогорклого масла, съел все это, запил водой, затем снял с полки большой глиняный жбан из магазина народных промыслов и, размышляя о сложных своих проблемах, принялся точить мясницкий нож. Наточив нож, нашел в ящике стола короткий толстый шнур, скептически осмотрел и, не видя пока что способа применения, положил на всякий случай вместе с ножом.

До вечера все еще было далеко. От скуки Лесь потащился к своему столу и осмотрел начатый чертеж. От скуки же взял карандаш и провел линию. Посмотрел, провел еще одну. Обе линии оказались там, где и положено быть, и заинтересованный Лесь продолжил работу.