Игорь Тумаш - Миром правит любовь![= Влюбленный сыскарь]

Одним движение отмычки они сломали замок в 214 номере и забрали оттуда Федотко и Болтутя.

Швед заметил их слишком поздно. Опрокинув столик, он рванулся к «Вольво» бандитов. И в отчаянном прыжке через куст ласточкой таки успел схватить Федотко за ногу. Вцепился, словно бульдог, и не отпускал, несмотря на сыпавшиеся удары.

Шведа спасло появление Бисквита. Перепрыгивающий через четыре ступеньки, несущийся на всех парах зубр, впечатлил болгарских разбойников. «Вольво» рванул с места в карьер. Только оказавшись вне курортной зоны, они переведут дух и обнаружат, что оставили Федотко… Бывает.

Если не считать разбитого носа и нескольких шишек, Швед был цел, констатировал Бисквит. Но куда запропастил шеф?

Обнаружив, что «наблюдательный пункт» подперт диваном, мужики закрылись в номере и ржали в подушки минут двадцать. Прищепкин, дабы не упасть в глазах подчиненных, признаков жизни не подавал и молил только о том, чтобы они ничего не поняли. Сам как–нибудь выберется. Когда все стихнет.

И хотя нельзя было терять ни минуты, ребята ему такую возможность предоставили. Зато им не пришлось давиться «Аз воздамом».

— Я не выдержал, на пляж сбежал, — соврал шеф. — Если б вы знали, как здорово, курсом на Большую Медведицу, плыть по лунной дорожке!.. Ну, так что тут произошло?

Как ни в чем не бывало, Швед сухо и по–деловому, стараясь дышать куда–то в сторону, доложил об умыкании Болтутя и предотвращении побега Федотко.

Прищепкин, конечно, и сам обо всем сразу догадался, но сделал вид, что до крайней степени обескуражен докладом.

— Вот, блин, всего на двадцать–то минут и отлучился! Душно ведь там, в нише, невероятно: стена на солнце за день накалилась, доступа воздуха нету! А вдобавок пылища!.. Ладно, по поводу случившегося, какие у кого будут соображения?

— О затеянной нами игре Гроздан и Рашков знали, поэтому и переиграли нас, — важно сказал Швед то, о чем все догадались и так.

Бисквит молча отвесил Федотко такую затрещину, что тот еле удержался на ногах.

— Будешь крутить хвостом, я из тебя «кешкемеш» сделаю, понял?! — в бешенстве прошипел он. — Ты произнес другую условную фразу, которая означала: операция провалилась, находишься под контролем ментов, так?

— Да, — признался Федотко, вытирая кровь с разбитой губы, — говорить про телеграмму я не должен был.

Швед водворил Федотко назад в номер и замкнул его.

— Ну, так что теперь делать будем? — обратился к друзьям Прищепкин.

— Лично у меня ощущение полного провала, — признался Бисквит. — Деньги они, наверное, получили. Что поддельные — как–нибудь разберутся и все равно используют. Если покажется мало — вытрясут еще, ведь теперь в их руках и Артем, и Болтуть. Искать в Болгарии болгарских бандитов задача для нас непосильная. Все равно, что черную кошку в темной комнате. Остается одно — обратиться в болгарскую полицию.

— Милицию, — поправил вредный Швед.

— Ну, хорошо, милицию… Интересно, почему это не было сделано сразу? Странная ситуация: в Болгарии крадут нашего мальчишку, а болгарская милиция даже не в курсе.

— Да ведь Болтуть Лене обращаться запретил, — напомнил Прищепкин. — Он вообще боится ментов. Почему наших — понятно, зацепить могут. А болгарских?

— Потому что он не просто боится ментов, а боится до дрожи в коленках. Ведь болгарская милиция в ходе расследования обязательно бы обратилась к нашей, — для координации действий, — затараторил Швед, спеша высказать догадку. — Из этого следует вывод, что Болтуть не просто примитивно воровал на своей «Оптике», а проворачивал аферы такого масштаба, что мы и представить не можем. Кроме того, действовал на свой страх и риск, не имея никакой крыши. Наверно, случайно набрел на некую золотую жилу и не захотел ни с кем делиться. Патологический жмот.

— Ай да Швед! — подивился Прищепкин его проницательности. — Надо позвонить Холодинцу, пусть на «Оптике» попасется. Может, что–нибудь вынюхает? А теперь берем Федотко под микитки и — в милицию.

— А не урежет ли нам потом Болтуть за это гонорары? — вслух подумал Швед.

— А не зарежут ли Болтутя, если мы этого не сделаем?

До ментовки Холодинец несколько лет проработал на производстве, и поэтому как добыть требуемую Прищепкиным информацию смекнул довольно быстро: с помощью рабочего класса, гегемон ведь в любом деле был молотком.

И Холодинец засел в «Мутном глазе», то есть пивнаре, облюбованном рабочими «Оптики», куда они толпами вваливались после смены, дабы приводить себя в нужное вдохновленное состояние.