Пассажирский же трап пришлось ждать еще минут двадцать. Все правильно: сначала багаж, а людишки как–нибудь по случаю! Вот это вообще по–нашему, вот это действительно по–русски! Долой западный антропоцентризм! Человек не венец мироздания, а вселенская вошь! А потому — не фиг с ним церемониться!
Когда у пассажиров появилась возможность сделать первые шаги по земле — от трапа до аэродромного автобуса, — то подозрение, что штурман перепутал маршрут, усилилось: «Да разве это пропыленное здание ангарного типа может быть аэровокзалом международного курорта?» И почему все указатели на русском языке?
Могло! Потому что еще при прежнем режиме строили. А указатели при ближайшем рассмотрении оказались все же на болгарском, — кириллица с толку сбила, а также до боли знакомый примитивно–казенный дизайн оформления.
Зато поджидавший их пограничник был скорее болгарином. Во–первых, форма на нем была незнакомая; во–вторых, он оказался писаным красавцем–брюнетом. От привычных, эСэНГэшных брюнетов парень в камуфляже отличался тем, что по характеру и внешности был явным вегетарианцем, вялым и добродушным. То есть ближе к зайчикам и котикам, чем к орлам и беркутам. Да, так вот и получалось: скуластые светловолосые, «волгоградистые» грузчики и «бессарабистый» пограничник. Они как раз и представляли два основных этнических типа болгар. Однако пусть Сенкевич или Крылов с ними разбираются, а детективы приехали сюда делом заниматься — мальчонку, понимаешь, спасать.
Прищепкин принял все меры предосторожности. Вдруг следят! Болтуть и Федотко как бы отделились. Бисквит держался от них метрах в пяти.
— Такси, такси! — как и на всех эСэНГэшных вокзалах к ним начали приставать наиболее продвинутые из таксистской братии.
— Знаем мы ваши такси, — пробормотал Георгий, имея ввиду некоторые детали операции «Ухват».
Поехали в очень похожем на ЛАЗ автобусе, таком же перекошенном, «пониженной комфортности» и удушливом, — из моторного отделения в салон периодически прорывался газ.
Прищепкин жадно впитывал новые впечатления. Пробегающий за окном пейзаж очень напоминал ему Приазовье: выжженная степь, виноградники, бедные и безликие села. Неужели это признак славянской, православной культуры: чем больше человек работает, тем хуже живет…
Знаменитый курорт Солнечный Берег. Прищепкин разочарованно вздохнул: панельные отели–хрущебы среди редких сосен–пиний и частых невзрачных частых лавочек.
— Отель «Янтра» — следующая, — любезно объяснил Шведу пожилой болгарин в какой–то дурацкой кондовой рубашке в горошек и вернулся к разговору с соседкой.
Интересная деталь, когда болгары разговаривали между собой — не было понятно ни одного слова; тем не менее, по–русски все они говорили легко и свободно. Нация сплошных филологов, переводчиков–синхронистов?.. Как же.
Между тем все объяснялось просто. Болгарский язык по письму даже ближе к русскому, чем украинский и белорусский, но зато существенно отличается по интонациям, произношению и принципу постановки ударений. Но ведь этот барьер преодолевается очень легко: немного практики и, пожалуйста, вы лингвист. Пришел к выводу Прищепкин уже в гостинице, пообщавшись еще с администратором и горничной.
Для Болтутя и Федотко был забронирован скромный люкс под № 214. И № 213, и № 215 оказались занятыми, № 216 занял Бисквит. Для Шведа и Прищепкина номер нашелся только в конце коридора: без ванны и телевизора, «недолюкс» какой–то, слава Богу, хоть с телефоном и балконом. Но это так, к слову. Пикантность ситуации заключалась в том, что Федотко мог остаться без контроля. Если еще днем можно было, не вызывая ничьих подозрений, проторчать, прослоняться в коридоре до вечера, то как быть ночью?.. Нужно было срочно что–то придумать.
Как и все построенные при социализме гостиницы болгарских курортов, «Янтра» была спроектирована по–советскому образцу, то есть с обязательным местом для поста дежурной по коридору (для контроля «облика морале»). Может, превратиться ночью в такую «дежурную»?
Прищепкин отправил Шведа, который уже намылился сбежать на пляж, болтаться в коридоре, а сам объехал на лифте все этажи.
Увы, ничего не получится: места для постов везде, конечно, были, даже столы кое–где еще стояли, а вот самих дежурных… Сократили видно давно. Какие еще могут быть варианты слежки?.. Гм, сразу и не сообразить.
Прищепкин пожалел–таки Шведа и отпустил на пляж, строго предупредив, чтобы через час вернулся. Бисквита направил в кафе, которое приткнулось к гостинице: присматривать за балконом 214 номера, а также вообще наблюдать за людьми, которые входили в отель и выходили. Сам же остался «пасти» Федотко с Болтутем на коридоре.
Читать дальше