Игорь Тумаш: Чисто русское убийство

— Отпуск же.

— Отдохнул, хватит. Вон сколько рыбы наловили.

— А где, кстати, моя рыба? — повернулся Тарасюк.

Ведра с рыбой в салоне не оказалось. На берегу оставили.

— Жалко, так и не выпустил, — вздохнул Валера. — Она ведь, в принципе, живая еще была, только с жабрами обожженными. Танкисты например, обгорая в подбитом танке, выживают…

Вот такой у Прищепкина получился отпуск. Трое суток дороги и одна дружеская попойка, на которой Георгию Ивановичу довелось лишь наблюдать за процессом пития. Что же касается выловленной неугомонным Тарасюком рыбы, так даже и не разглядел ее толком. Ну и ладно, зато в его активе — хотя нельзя исключать пассива, — появится дело, в котором будет фигурировать отрубленная голова водочного барона.

* * *

Вообще–то загородных домов у Миронова было несколько. Смерть настигла водочного барона в самом от города дальнем, возведенном в густом сосновом бору, километрах в сорока от Киселевграда.

Что интересно, дом этот оказался именно таким, каким и представлял Георгий Иванович, то есть неким княжеским теремом, чудесным образом сохранившимся шедевром догвоздевого деревянного зодчества. Изящным и кокетливым, устремленным к небу, но крепко стоящим на земле. Хотя Фоминцев досадно мало успел рассказать о Миронове, но и того оказалось достаточно, чтобы Прищепкин в конце концов, уже по дороге, в летящем, словно жаба на метле, «уазике» интуитивно составил себе образ человека кровно русского, даже изрядно идеализированного русского, каким предстает тот в глазах недоверчивых иностранцев в картинах Ильи Глазунова. Если бы только не этот халат бабский!

Терем окружало некое подобие частокола, однако вместо дружинников наблюдали с него за миром бесстрастные пятачки мониторов. Во дворе терема уже стояли запыленный джип Карнача, «уазик» Управления, «жигуль», дряхлый «москвич» лаборатории экспертизы и труповозка. Генерал был в гражданском, эскперты, следователи Управления и вовсе в чем–то дачном… Спрашивается, кто оплатит ментам сорванный выходной?

— Видеозаписи отсутствуют, — сразу сообщил Карнач, поздоровавшись с прибывшими операми, а заодно и с Прищепкиным, который его еще при Советах достал, за руку и кивнув в сторону мониторов.

— Вообще ничего не осталось?

— Вчерашний мониторинг исчез. То есть приезд сюда Миронова, приезд гостей. Сохранились только записи, сделанные на протяжении рабочей недели, когда здесь ни одной живой души, кроме охранника, не было. Белки, вороны, сосны…

— Значит, у Миронова вчера были гости?

— Судя по следам протекторов на траве и бардаке в столовой — были. На джипе приехали, на нем же уехали. Да, чуть не забыл, пистолет мироновский пропал, — «макар» был на нем зарегистрирован. В ящике стола кобуру пустую обнаружили.

— А что показал охранник? — задал дилетантский вопрос Женька Капинос.

— Да что он мог показать? — удивился наивности певуна генерал. — Нету охранника, исчез. О видеозаписях позаботились, как могли про охранника забыть.

— То есть версия самоубийства полностью исключается? — задал Тарасюк еще более дилетантский вопрос.

— Ты что, кирной? — Карнач наклонился к Валериному лицу и принюхался, словно сторожевая собака. — Точно, водкой несет! — торжественно заключил он, словно менты не имеют конституционного права хоть немного расслабиться после напряженной рабочей недели.

Вероятно, сам Карнач вчера ни–ни. Что, кстати, могло произойти с ним только по чистой случайности. Вот уж кто был настоящим ханжой. Но у генерала была другая кличка — Хорь Калиныч. (Подозрение на заимствование из литературного источника полностью исключено, так как программа литературы в полицейской академии с гулькин нос, «Преступлением и наказанием», верно, и исчерпывается. Отчество у генерала было такое редкостное — Калинович. Ну а Хоря — хорька значит — ему за натуру вредную карьеристскую сослуживцы присвоили.)

— Никак нет, товарищ генерал! Не кирной совсем. Десна у меня воспалимшись, так я ее, заразу, спиртом продезинфицировал, — нашелся Валерка.

— Ну–ну, смотри у меня. Чтоб только по праздникам. В День милиции, например… Подумай, разве может человек сам себе мечом голову отрубить?.. Ладно, идите с трупом знакомьтесь. — Прищепкина, однако, задержал. — Посторонним нельзя!

— Да какой же Прищепкин посторонний, — заступился Гунар Петрович. — Неужели не узнали?

— Узнал, — вздохнул Карнач. — Как увидел — сразу дурно сделалось.