Ренат Янышев - Психология с подковыркой

Он вздохнул и достал из папки листы бумаги, какие-то бланки и ручку. Ободряюще улыбнулся и начал свой допрос.

– Ваши фамилия, имя, отчество, где и когда родились, кем работаете, как долго, образование, семейное положение, дети, – посыпались из него вопросы, как из рога изобилия.

Я едва успевала отвечать. Наконец официоз закончился, и он поднял голову, одарив меня очередной улыбкой:

– Когда вы приехали в институт?

– Около одиннадцати часов, – припомнила я.

– И вы сразу направились в кабинет завхоза?

– Да, – удивилась я вопросу. – А что? Это запрещено?

– Нет, – поморщился он. – Значит, можем записать, что примерно в одиннадцать часов вы попали в кабинет. Вы стучали в дверь?

– Естественно, – оскорбилась я. – А почему вы это спрашиваете?

Он вздохнул, но улыбку с лица не убрал:

– Вы постучали. Вам никто не ответил. Верно?

– Верно.

– Но вы все-таки вошли?

– Ну, да, – удивилась я недогадливости милиционера. – А иначе как бы я узнала про несчастье?

– Логично! – согласился он с моим доводом. – А скажите, Валерия Михайловна, вы всегда если вам не отвечают, вламываетесь в кабинеты? В квартиры?

– Что вы себе позволяете? – вспыхнула я. – Нет, конечно!

– А почему вы тогда в этом случае вошли? Никогда без спроса не входили, а тут как магнитом потянуло?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Свет горел, а дверь не закрыта на ключ, вот я и вошла.

– Ладно, не знаете, так не знаете. Вот вы заглянули, и увидели, что его нет. А дальше что?

– Ну, я вошла, прошла к столам, а дверь захлопнулась и когда обернулась – увидела его, – попыталась я правдоподобно объяснить свое появление в кабинете завхоза.

– Ясно. Ох уж это женское любопытство, – сочувственно улыбнулся мне милиционер. – То есть вы не успокоились, пока не обнаружили труп. Так? Чем еще можно объяснить ваше поведение?

– Наверное, – растерялась я от его иронии.

– А что вы делали у столов? – последовал новый вопрос.

Тут я вспомнила все детективы, которые прочитала и задала встречный вопрос:

– А у меня будут снимать отпечатки пальцев?

– А вы считаете надо? – съехидничал собеседник.

– Не знаю. Так будут или нет?

– Предположим, что да.

– Меня такой ответ не устраивает, – твердо заявила я. – Да или нет?

– Да! – он это так сказал, словно одолжение сделал.

– Тогда я признаюсь, что выдвигала ящики у столов.

– Ну и как, нашли что-нибудь для себя интересное?

– Вопрос поставлен некорректно, – обошла я расставленную ловушку.

Но милиционер не смутился, а возразил:

– Давайте договоримся, раз и навсегда, что вопросы буду задавать я и такие, какие нужно. И даже если спрошу у вас размер лифчика, или фамилию любовника, то вы обязаны мне ответить.

На что я выдвинула свой контраргумент:

– Если хотите, чтобы я сотрудничала с вами, или как там это называется, то будьте любезны – ведите себя достойно. Хамство – признак слабости.

Нет! Даже моя филиппика не лишила его способности улыбаться. Видно это у него генетическое. Он засмеялся и проговорил сквозь смех:

– Ладно, оставим в стороне содержимое столов… М-г-м, а теперь, Валерия Михайловна, скажите мне, пожалуйста, зачем вам понадобился завхоз?

Я, еще сидя на кафедре, придумала замечательный повод и теперь заторопилась его обнародовать:

– Понимаете, я решила дома сделать ремонт и хотела с ним посоветоваться по некоторым вопросам.

– А он что, такой знатный строитель?

– Ну, наверное, раз он завхоз, – предположила я.

– Вам его кто-нибудь посоветовал? Или вы сами так решили?

– Сама так решила.

– Так если вам нужна консультация и не больше, зачем вы лазали по столам? Вы клептоманка? Или была какая-то определенная цель?

Наш допрос стал уходить в неправильное русло, и я вспыхнула:

– Вы что, подозреваете меня в чем-то? Что это я убила Боброва?

– А откуда, кстати, вы поняли, что он именно убит?

– Так вы подозреваете меня? – продолжала я настаивать.

– Увы, нет, – усмехнулся милиционер. – Боброва задушили, а у него шея была просто бычья. С вашими тонкими ручками там делать нечего.

– И ничего у меня не тонкие ручки.

– Хорошо, хорошо. Да, кстати, вы не заметили ничего странного или необычного?

– Нет, – выпятила я негодующе губы. – Я же впервые была у него. А из необычного заметила только портрет Сталина.

– Жаль, и все-таки очень жаль, что мы так и не услышали, что именно вам понадобилось в столе у завхоза, – подвел итоги допроса мой мучитель, и стал складывать бумаги в папку.