Наталья Александрова: Черная магия в белый горошек

Леня подошел к лотку и с удивлением уставился на игрушку, которую старик держал на ладони. Стеклянный шар, внутри которого виднелась маленькая блестящая фигурка – Медный всадник на темном каменном пьедестале.

– Что это, дедушка? – спросил Леня, и вдруг фигурка внутри стеклянного шара уменьшилась, как бы отдалилась и уплыла куда-то в глубину.

Теперь Леня смотрел на нее сверху, с высоты птичьего полета, и изображение в шаре поплыло в сторону, как будто Леня летел над городом на вертолете. Под ним проплыли Дворцовая площадь, Марсово поле, Литейный мост. Серая лента Невы уползала назад и в сторону, вот показался перекинутый через нее ажурным плетением металлических арок Охтинский мост, изображение стало чуть крупнее, как будто вертолет пошел на снижение, и Леня увидел заводской корпус из темно-красного кирпича, две высокие фабричные трубы, пыльные квадраты окон. Дальше все заволокло туманом, изображение погасло, как экран выключенного телевизора.

– Что, голубь, догадался, где ее искать? – проговорил старичок, вырвав Леню своим звонким голосом из странного оцепенения. – Так поспеши, а то ей помощь-то очень нужна! И запомни: я ей туфельки недавно чинил, так вот у тех туфелек один секрет имеется. Где они ступят, там цветочки расцветут. Да ты увидишь.

– Какие цветочки? – пробормотал Маркиз, тряся головой, чтобы прийти в себя и осознать, на каком свете он находится. – Дед, объясни мне…

– Некогда, некогда! – замахал на него старичок. – Поезжай скорее свою подружку спасать! А то как бы поздно не было!

– Да что же это, – начал Маркиз, но непонятная сила уже вела его к машине.

Он сел за руль, выжал сцепление и помчался в сторону Охтинского моста, благо до него было совсем недалеко. По дороге он пытался понять, что, собственно, с ним происходит, почему он едет неизвестно куда? На что он рассчитывает? Неужели он действительно поверил какому-то полусумасшедшему старику?

Однако продолжал послушно двигаться в указанном стариком направлении.

Когда впереди уже замаячили высокие переплеты моста, Леня заметил немного в стороне, почти на самой набережной, кирпичную заводскую стену, из-за которой выглядывали две высокие трубы. Точно такие же, как те, которые он видел в стеклянном шаре. Леня проехал немного вдоль стены и затормозил около ржавой железной калитки. Выбрался из машины, подергал ручку. Она не поддавалась, но Леня был профессионалом, и открыть такой замок не представляло для него особого труда. Через минуту он уже был на пыльном, безлюдном, заросшем крапивой и бурьяном заводском дворе.

– Вот, – проговорил он, обращаясь к самому себе. – Я приехал, и что дальше? Как мне тут искать Лолку? Здесь можно спрятать симфонический оркестр в полном составе, и никто его не найдет. А особенно трудно искать черную кошку в темной комнате, если этой кошки там вообще нет!

Он без всякой надежды огляделся по сторонам.

И вдруг заметил одну странность.

Покрывавшая заводской двор чахлая растительность доживала последние дни, увядала в ожидании наступающих холодов. И вдруг среди этих блеклых, выцветших зарослей ярким пятном выделился густой куст чертополоха, покрытый свежими цветами.

– Что там говорил старик про цветочки? – пробормотал Маркиз, направляясь к пышно цветущему кусту.

Он понимал, как глупо себя ведет, но тем не менее быстро шел вперед, вспоминая все, о чем говорил старик.

Приблизившись к кусту чертополоха, он снова огляделся и увидел немного дальше оранжевое пятно – несколько ярких цветков календулы, или, проще говоря, ноготков. Ускорив шаг, он направился к этим цветам, а от них – к мелким сиреневым хризантемам, дальше – к кустику розовых астр. И вдруг увидел прямо перед собой оконный проем без стекол.

Не раздумывая, Леня вскарабкался на подоконник и спрыгнул на грязный бетонный пол.

Он оказался в огромном пустом помещении заброшенного заводского цеха. Тут и там виднелись какие-то чаны и бочки, неподвижные ленты транспортеров, заржавленные рельсы для внутрицеховых вагонеток. В первый момент Лене показалось, что в цехе стоит тишина, но затем из дальнего угла до него донесся звук работающего мотора, время от времени прерываемый какими-то стонами или вздохами.

Отбросив всякие сомнения, Леня бросился на этот звук.

Спотыкаясь о рваные провода и ржавые рельсы, он в считаные минуты пересек цех, и перед его глазами предстала ужасная картина.

С металлической балки под потолком цеха свешивалась толстая железная цепь, на которой висела обвязанная за талию Лола. Она в ужасе смотрела на громадный чан, в который вот-вот должна была погрузиться, и время от времени издавала мучительный, безнадежный стон. Цепь, к которой Лола была прикована, медленно, но неотвратимо разматывалась, и еще немного, и девушка должна была утонуть в чане, как кусок сахара в чашке горячего чая.