Дарья Донцова - Имидж напрокат

– Неправда! – возмутилась Ксения. – Они из больных деньги выкачивали, мне Родя про них правду рассказал. Алчная парочка. Набили и загородный дом, и московские апартаменты дорогими вещами, а к сыну в детскую колонию ни разу не приехали. Когда Родион после освобождения хотел вернуться домой, хорошие доктора и прекрасные люди родного сына вон выставили, побоялись иметь дело с юношей, который пострадал из-за дурацкой шутки.

– А может, не зря папа с мамой своего отпрыска опасались, – вздохнул Костин. – Харитон и Евгения Козланюк внезапно умерли, когда Родиону исполнилось четверть века. У мужа и жены одновременно случился инфаркт. Вам, как медику, такое совпадение не кажется странным?

– По-всякому бывает, – не сдалась Михайлова.

– Ладно, – кивнул Костин. – Через день после похорон Родион объявился в квартире родителей. Он был единственным ребенком в семье, других родственников не было, все наследство отошло парню. Младший Козланюк стал жить в Захаркине на даче, и вскоре туда начали съезжаться разные люди, они выкупали дома у местных жителей, чтобы устроиться рядом с Учителем, как теперь называл себя Родион, ставший главой секты.

Володя опять посмотрел в свой ноутбук.

– Не стану долго рассказывать, как работала сия организация. Все секты строятся по одному принципу: наивные и слабые одураченные люди отдают хитрому мошеннику-главарю (как правило, личности харизматичной, умеющей убеждать адептов, иногда владеющему навыками гипноза) все, что имеют: квартиры, машины, сбережения, коллекции предметов искусства. Что они получают взамен? Скудную еду, отвратительные бытовые условия, отсутствие медицинской помощи и работу с утра до ночи. Смертность в таких общинах очень высокая. И, конечно же, после кончины очередного сектанта все его имущество оказывается завещано наставнику. Козланюк не придумал ничего оригинального. И он так же, как и большинство других паханов подобных организаций, был жаден до женского пола. Когда Родион понимал, что человек отдал ему все, что имеет, и более не может бесплатно трудиться с утра до ночи на ферме, которая приносила Козланюку немалый доход, он просто убивал ненужного члена общины.

– Неправда, – прошептала Ксения.

– Правда, правда, – покачал головой Костин. – Вы были очередной его женой, родили ему детей. Неужели понятия не имели, что творит Родион?

– Он не виноват, – твердо заявила медсестра, – и я об этом следователю сказала. Родион Харитонович – великий человек! В общину шли отчаявшиеся люди, многие из них подумывали даже о самоубийстве. А Наставник направлял их на путь Истины. Раз в неделю Учитель собирал всех в подземном зале для углубленной молитвы, суточной.

– Давайте называть вещи своими именами, – поморщился Костин. Затем развернул ноутбук экраном ко мне. – Здесь фото из материалов дела. Вот помещение, о котором секунду назад упомянула Ксения.

– Жуть! – выпалила я. – Земляной пол, на котором валяются ватные матрасы…

– Ничто не должно отвлекать от молитвы, – заявила медсестра, – аскеза способствует обострению восприятия. А ваши духовные глаза сейчас намертво закрыты, поэтому вы меня не слышите.

– Говорите, пожалуйста, – попросила я, – мне очень интересно.

Ксения навалилась грудью на стол.

– Мы молились каждый день в пять часов утра и вечером в полночь. Но это краткие службы, всего по часу. А вот в субботу в шесть вечера начиналось суточное бдение. Оно длилось до восемнадцати часов воскресенья и проходило без Наставника, мы молились сами. Спать было нельзя, есть-пить тоже. Дети присутствовали обязательно, для них постелили матрасы. Кое-кто из малышей уставал и укладывался. Родион очень любит крошек, для них создавались все условия.

Мне стоило больших усилий промолчать и никак не комментировать последнюю фразу Ксении. А та продолжала:

– Один раз я в субботу замешкалась. Дети маленькие, много времени нужно, чтобы их покормить, одеть, а младшая, как назло, обкакалась. Пока я воду согрела, ее помыла, Наставник всех закрыл, я в запертую дверь зала ткнулась…

Послышался тихий звук, потом такой же второй, третий. К Костину начали потоком идти письма. Володя повернул ноутбук к себе, а Ксения все говорила:

– Я расстроилась – нельзя не выполнить приказ Учителя. Но делать нечего, побрела домой и вижу: по нашей главной улице едет машина, останавливается у избы Наставника, а сам он стоит у ворот. Меня никто не видел, я за углом дома находилась. Из автомобиля вышли двое в куртках с капюшонами. Родион Харитонович их к себе увел, а я домой убежала. Спустя несколько дней Учитель зашел меня с детьми навестить. Я ему покаялась, что опоздала на суточное бдение и видела его гостей. Наставник меня утешил, мол, одна пропущенная служба – это не страшно, а про посетителей ничего не сказал. Недели через две он опять в гости пришел, и случился у нас длинный разговор. Я узнала, что Учитель, осознав свое предназначение на Земле, дабы помочь отчаявшимся, решил купить Захаркино. Денег он не имел, поэтому взял взаймы у очень богатых людей. Олигархи просто так мошну не откроют, только если свою прибыль увидят. Все средства, которые зарабатывала община, Родион Харитонович передавал кредиторам, нам едва на еду оставалось. Жадные злые люди велели Наставнику заставлять всех работать на пределе сил, по выходным прикатывают за данью. Их я и видела. Вы обвинили Родиона в том, что он эксплуатировал своих учеников, а Учитель мучился, поступая так, мечтал об ином – создать поселение, где все обитатели лечат душу. Но тело не может существовать без пищи, и жить людям где-то надо. Ради чужого блага Родион кредит взял, мы его уже почти выплатили. Еще год-другой, и зажили бы, забыв о тяжелом труде. Но не получилось.