Дарья Донцова - Имидж напрокат

– Там вы познакомились с Ниной? – спро-сила я.

– Нет, нет, – запротестовала Ксения, – мы встретились намного позднее, уже после окончания училища. Я устроилась санитаркой в дом престарелых, а Нина там медсестрой служила, она тоже в одиночку растила детей, муж ее бросил, и попросила меня у нее няней поработать…

– Мне Волынкина сообщила иную версию вашего знакомства, – удивилась я, – по ее словам, вы вместе осваивали профессию.

Ксения удивилась:

– Да? Может, вы ее не так поняли?

– А почему вы, медсестра с дипломом, вдруг оказались санитаркой в доме для одиноких пожилых людей с неврологическими проблемами? – уточнил Володя. – Непрестижная работа, которой занимаются, как правило, женщины без образования.

Ксения закрыла лицо руками и пробормотала:

– Поверьте, ничего плохого я не совершала. Никогда.

– Вы боялись, что в хорошей больнице начнут проверять кандидатку на должность медсестры, и откроется правда про Козланюка, поэтому нанялись туда, где любому сотруднику рады, – сурово сказал Костин. – Повторяю, Лампа жалостливая, а я нет, говорю, как есть, без сюсюканья. Ладно, продолжу рассказ.

Костин опять опустил взор на айпад. Я превратилась в слух.

Чем дольше Володя говорил, тем больше я жалела Ксению. Ну разве она виновата в том, что родилась у безответственной матери? Многие девочки, лишенные в детстве ласки, потом не любят своих детей. Да и откуда возникнуть этому чувству, если ее саму малышкой постоянно шпыняли, ругали, били, плохо кормили, одевали в обноски. Ребенок рос, не зная, что такое любовь, вот и вырос в женщину, не способную на добрые чувства.

Но с Михайловой получилось иначе. В ее душе плескалось море, нет, океан любви. После окончания медицинского училища Ксению распределили на работу в больницу. Старательная, аккуратная, немногословная Ксюша очень понравилась старшей медсестре, и та, несмотря на отсутствие у новой сотрудницы опыта работы, прикрепила ее к особым палатам. В простой муниципальной клинике больные содержались в палатах по шесть человек, но на этажах были и маленькие помещения, рассчитанные на двоих. В одном из них лежал Родион Козланюк. На интересного внешне и обеспеченного холостяка заглядывались не только медсестры, но и врачи-женщины. Однако из огромного ассортимента жаждущих его внимания Козланюк выбрал неприметную Ксюшу. Юная Михайлова оказалась легкой добычей.

Костин умолк, допил кофе и вдруг почти ласково посмотрел на медсестру:

– Вы влюбились в мерзавца сразу или на второй день после встречи?

– Не смейте так называть Родиона, – тихо, но твердо заявила Ксения. – До него у меня никогда не было отношений с парнями, я не пользовалась успехом у одноклассников. И мне никто не нравился. А Родя… Только я увидела его – тут же поняла: вот он, самый любимый, лучший, прекрасный.

– И вы стали жить вместе? – предположила я.

– Да, – кивнула Михайлова. – Это было лучшее время в моей жизни.

– Где поселились? – осведомился Костин.

– В Подмосковье, в селе Захаркино. Там у Роди был дом и хозяйство, он разводил птицу, выращивал овощи.

– Ксения, дорогая, давайте говорить правду, – попросил Володя. – Да, Козланюк числился фермером. Но на самом деле он был создателем секты, а деревня являлась ее штаб-квартирой. Думаю, надо огласить интересные подробности биографии Козланюка. В пятнадцать лет Родион первый раз попал за решетку за убийство по неосторожности. Он толкнул свою одноклассницу, которая сидела на подоконнике, а та не удержалась и выпала во двор. И хоть рухнула девочка с первого этажа, дело закончилось плохо – она упала головой на камни и скончалась на месте. На суде Родя плакал, говорил, что окно-то низко расположено, он просто дурачился и никак не мог предположить, что на земле окажутся кирпичи, что глупая шутка приведет к трагедии. Суд учел обстоятельства, чистосердечное раскаяние подростка и его прекрасные характеристики. В спецшколе для малолетних преступников Козланюк пробыл два года. Наконец вышел на свободу и… пропал. В течение восьми лет о нем не было ни слуху ни духу, где он жил, не установлено. Сам Родион, арестованный позднее за серийные убийства, на вопрос следователя, чем он занимался с семнадцати до двадцати пяти лет, ответил: «Ездил по стране, был сезонным рабочим, официально нигде не оформлялся, получал деньги в руки». Маленькая, но важная деталь: родители Родиона, известные врачи, собирали коллекцию картин, имели большую квартиру в центре Москвы и роскошную двухэтажную дачу в селе Захаркино. Очень хорошие доктора и прекрасные люди.