Анна Ермолаева - Отморозки, часть 1

– Зайца не видели?– орал обязательно кто-то, входя в аудиторию.

– Кого?– переспрашивал кто-нибудь, под ехидные ухмылки остальных присутствующих.

– Серенький такой, с ушами,– пояснял вошедший.– Трясет ими все время. Увидите, передайте, что его в деканат вызывают.

– Зачем Зайца в деканат, Петь?– звучал естественно вопрос.

– Медаль ему "За Отвагу" Родина решила выдать,– под смех скабрезный отвечал Петя.

– Что-то Родина поскупилась, Петруха. Я бы ему орден выдал, размером с люк канализационный, с закруткой на спине,– хохмил второй импровизатор. Жизнь сокурсники устроили Зайцеву, просто невыносимую. Чуть не довели беднягу до суицида или бегства, куда глаза глядят, лишь бы не слышать их ежедневные шуточки. Чуть экзамены не завалил. Чудом сдал.

Попав по распределению, опять же чудом не иначе, в город-герой Санкт-Петербург, тогда еще называвшийся официально Ленинградом, Зайцев, при первой же оказии, фамилию свою дескредитировавшуюся сменил. Вступил в брак и фамилию супруги в свой паспорт вписал. Похоже, что и женился только ради этого, выбирая спутницу жизни исключительно по фамилии. Подобрал назло врагам – сокурсникам бывшим, с диаметрально противоположным значением. Антагонистичную от первой буквы до последней, по отношении к своей кровной. Собакиным стал Зайцев по паспорту. С первой супругой жизнь у Собакина, бывшего Зайцева, не сложилась, и развелся он с ней через год интеллигентно, почти без скандала в суде. Судьи попытались примирить молодоженов, предложив им месяц на размышление, но истица – Собакина, так завизжала протестующе, плюнув при этом в супруга, Собакина же, раз десять, что видавшие всякое судьи, настаивать не стали.

Собакин вышел из зала суда, хоть и заплеванный, но с высоко поднятым подбородком.

– Ты не права, Алиса,– сказал он на прощанье бывшей супруге.– Твоих вещей я не брал. Почему ты не веришь, что нас посетили позавчера квартирные воры – домушники?

– Козе-е-е-ел!!!– ответила ему бывшая супруга Алиса.– Дурой меня считаешь? Воры все ценное выносят, а эти взяли только исключительно мои вещи. Сволочь ты и подонок. Чтоб ты сдох,– она еще долго кричала всякие нецензурные слова, собрав вокруг себя толпу любопытных, но Зайцев… пардон Собакин, слушать ее не стал, юркнул за угол, добежал до остановки и прыгнул в гостеприимно распахнувшиеся трамвайные двери.

С тех пор как будущий буржуй превратился из Зайцева в Собакина, много утекло воды в Неве и, город на этой реке поменял название, и жизнь вроде бы в нем, переименованном в который раз, удалась в материальном плане, но… Остался неизжитый комплекс неполноценности. Комплекс этот грыз Собакина изнутри, отравляя ему жизнь. В последнее время почему-то стали сниться его давнишние сокурсники. Являлись во сне, молодые и язвительные. Заявлялись по одному и, всей группой бывало, но всегда, кто-то орал,– Эй, Заяц! Все трясешь ушами? Ну и рожа у тебя, Косой,– что-то всегда в таком духе. Очень обидное. Собакин просыпался мокрый от пота и, сердце у него чуть не выскакивало из груди, громыхая по заплывшим жиром ребрам.

Психоаналитик, к которому он обратился, дотошно его расспросил и вынес вердикт-диагноз.

– Маниакальная депрессия у вас, уважаемый, так скать. Это лечится вполне успешно. Я вам выпишу препараты, которые необходимо принимать регулярно, так скать, на протяжении курса лечения. Пройдете, попьете таблеточки и все у вас нормализуется. Нет причины, так скать, для паники, уверяю вас.

– Как же нет?– вскочил с кушетки Собакин.– А сны эти сволочные?– забегал он по кабинету.

– Сны? Ах, сны. Со сновидениями несколько сложнее, уважаемый, так скать. Чувство вины неосознанное, вот что их порождает, по моему мнению, и вам следует, так скать, избавиться от этой гипотетической вины.

– Как, как? Научите. Я все сделаю, как скажете, доктор. Я забыл, когда спал нормально. Я не высыпаюсь постоянно. У меня сердце болит от этих снов,– Собакин, упал на кушетку и замер, оцепенев, в ожидании совета врача.

– Я думаю, что вам следует изжить это чувство вины подростковое, совершив физически нечто прямо противоположное, так скать, тому, что вы совершили в юношеском возрасте,– глубокомысленно, вкрадчивым голосом изрек психотерапевт.

– Что совершить? Тогда я повел себя, как испуганный мальчишка и сбежал. Что теперь я должен сделать? Напасть на какую-нибудь парочку влюбленную и обратить кавалера в бегство?

– Нет, уважаемый. Теперь вы должны не убежать, а защитить даму. И она, оценив ваш поступок, достойный настоящего мужчины, так скать, словами признательности, избавит вас от этого глупого чувства вины.