Галина Голицына - SMS-ловушка для монарха

Ответом мне была смеющаяся рожица:

«И какова же была реакция блюстителя морали?»

«Брезгливая была реакция. Ему самому такие высокие чувства недоступны, а значит, и нам не положено!»

Потом компьютер я выключила. Не хотелось больше душевного стриптиза. Да и вообще не хотелось больше видеть печатный текст, тем более на экране монитора. Мало, что ли, мне этой радости на работе? Не хватает ещё и дома глаза напрягать…

Перед сном я долго рассматривала две картинки, которые мне подарила Кристина, наша художница. Вообще-то рисует она в основном карикатуры, смешные иллюстрации к фельетонам или к подборкам анекдотов, изредка – образы романтически настроенных девушек к дамским рассказам из серии «как одна принцесса нашла своего принца в супермаркете (на автозаправке, в поликлинике, на курорте и т. п.)». Но для самой Кристины такие иллюстрации – просто работа, которую она делает чисто автоматически. Делает и тут же о ней забывает. А для себя, для души она рисует странные картины.

Более подходящего определения я подобрать не могу, поэтому продолжаю называть их «странными». Изредка она приносит в редакцию кое-что из своих работ: надеется, что главный редактор что-то всё-таки решится дать на суд зрителей, то есть читателей нашего журнала. Но Иннокентий Афанасьевич, наш главный редактор, пока что на такой решительный шаг ни разу не отважился. И каждый раз он говорит Кристине, что читатель наш не готов к пониманию такого «высокого искусства», что простым людям надо всё объяснять, а иначе никто ничего не поймёт. И сколько ему Кристина не объясняет, что такое искусство надо не понимать, а чувствовать, – бесполезно. Даже когда в номере остаются пустоты, он заполняет их любой ерундой, только не её картинами. И она уносит их домой.

Чаще всего она использует классические материалы – холст, масло. Но иногда использует цветные карандаши, фломастеры и даже мелки. Реже – гуашь. А мне сегодня вдруг ни с того ни с сего преподнесла две акварели.

Просто положила передо мной на стол и, пожав плечами, сказала:

– Это вам. На память от меня.

Я всполошилась:

– Ты что же, увольняешься?

– Пока нет, но это может случиться в любой момент.

– Тебе предложили другую работу?

И тут она, наклонившись, шепнула мне на ухо:

– Я выставила свои картины в галерее. Представляете, две из них купили!

Я чуть было не спросила, за сколько их купили. Но глаза её сияли таким победным сиянием, что я поняла: не важно, за сколько именно. Да хоть за пять копеек! Для художника важна востребованность.

Но всё же я осторожно спросила:

– Полагаешь, что сможешь прожить на эти деньги?

Она смущённо улыбнулась:

– Ну, если бы удавалось продавать хотя бы по одной картине в месяц, то… Впроголодь, конечно… Главное – чтобы на расходные материалы хватало.

Она ушла к себе, а я просто спрятала картинки в сумку. Работы у меня было навалом, к тому же – конфликт с начальством. Ну, или почти конфликт… До искусства ли тут? Тем более такого высокого!

И только сейчас, дома, в одиночестве и покое, я достала подаренные листки бумаги и стала их рассматривать.

И опять мне на ум пришло определение «странные». Я, конечно, не такой уж большой специалист в этом виде искусства, однако мне кажется, что Кристинкины произведения – это смесь абстрактной живописи и сюрреализма. В них никогда нет сюжета, нет конкретных фигур или предметов. Это просто настроение. Голубое настроение. Розовое настроение. Или просто белое. Что там Сальвадор Дали по сравнению с нашей Кристиной…

Сегодня одна из картинок была выполнена в бело-голубых тонах, вторая – в красно-чёрных.

Бело-голубая навевала возвышенно-романтическое настроение, создавала в душе уют, покой, вселяла надежду и веру в будущее.

Красно-чёрная же, наоборот, рвала душу на части, кромсала сознание, буквально расчленяла его на куски, затягивала в немыслимые водовороты багрового цвета, и сознание устремлялось в кроваво-красную воронку, уходя через неё в чёрную дыру…

Вздрогнув, я отложила – нет, отбросила! – тревожащую душу картинку, и вместе с ней отбросила тревожное настроение.

Снова взяла в руки бело-голубую, и покой снизошёл на меня. Как говорила когда-то моя старенькая бабушка, «будто Господь босиком по душе прошёл»… Надо же, а я ведь не люблю голубой цвет! И синий не люблю, и серый, и даже бирюзовый не люблю, хотя он и считается очень нарядным, очень красивым. А я вот не люблю холодные цвета! Меня всегда в дрожь от них бросает. Люблю тёплые тона, люблю яркие, а в юности всем другим цветам предпочитала красный – и в одежде, и во всём остальном: помада, лак для ногтей, сумка, туфли, авторучки… Мама всегда смеялась, говорила: «Дурак красному рад!».