Сергей Глазков - Вариации на тему рококко

– Стоп, Ивушкин, – просит Березов, – Про шпионов – больше ни слова. Если бы я тебя не знал – поверил бы во все твои россказни. Но я тебя знаю…

– Товарищ полковник, в этот раз точно – международный преступный синдикат, – не сдается Костя.

– Хватит, Ивушкин, – машет руками Березов, – За то, что обезвредил это ОПГ – хвалю.

– Рад стараться, Олег Григорьевич.

Березов поднимается и выходит из-за стола.

– Но вот то, что ты устроил в аэропорту, меня не устраивает.

Березов берет со стола несколько листочков. Каждый показывает Ивушкину.

– Акт о причинении материального ущерба… Смета на проведение восстановительных работ… Претензия о возмещении недополученных средств. В связи с закрытием клозета… И даже жалоба от пострадавшего клиента…

– Там никаких клиентов не было, – пожимает плечами Костя.

– Вот от того, что он не смог попасть в туалет во время твоего задержания – он жалобу и накатал, – объясняет Березов.

– Укакался в штаны? – Хмыкает Костя.

Березов бросает листочки на стол.

– Помолчи лучше. Сумму ущерба я тебе называть не буду.

– Я заплачу.

– С каких это шишей?

Костя пожимает плечами.

– Не знаю.

Березов качает головой:

– Не видать тебе, Ивушкин, повышения в должности и звании.

– Виноват.

– Придется ходатайствовать перед начальством, чтоб тебе премию выписали.

Костя вопросительно смотрит на Березова.

– По-другому никак ущерб не возместить… – сообщает Березов, – получишь премию… Ну, ты понял?

– Спасибо, Олег Григорьевич!

– «Спасибом» не отделаешься, Ивушкин.

Березов возвращается за свой стол. Костя внимательно следит за ним. Березов поднимает на него взгляд.

– Чего стоишь? Через час жду от тебя подробный отчет, Ивушкин. Ступай!

Костя козыряет, четко поворачивается и покидает кабинет начальника.

Звучат последние аккорды произведения П. И. Чайковского. Зал взрывается бурными аплодисментами. Министр Мавров выходит вперед.

– Браво! Бис!

Посол У Юн Сон подходит к дочери.

– Спасибо, Юонг.

Девушка, сложив на груди руки, почтительно кланяется. Посол берет её под руку и ведет по залу. К ним подходят Ларсон и Штольц.

– Господин посол, разрешите нам выразить особую благодарность на приглашение, – произносит Ларсон, – Ваша дочь достойна получить музыкальное образование Джульярдской школе Нью-Йорка.

– Чем знаменита эта школа? – Задает вопрос посол.

– О! – Восклицает Ларсон, – 50% музыкантов, выступающих в Линкольн Центре – выпускники Джуллиард. Выпускники этой школы получили 105 наград Грэмми, 24 Оскара, 16 Пулитцеровских премий.

– Бернард Херрманн, Барри Манилоу, – перечисляет Штольц, – Уинтон Марсалис, Филип Гласс окончили эту школу.

– Я могу составить протекцию вашей дочери в это учебное заведение, – предлагает Ларсон.

Посол У Юн Сон почтительно кланяется.

– Благодарю за лестное предложение. Но вынужден от него отказаться.

– Почему?

– Российский министр предложил лучшие условия, – улыбается посол.

Ларсон пожимает плечами:

– Чем же русская музыкальная школа лучше американской?

– Я, кроме Гершвина, – объяснят У Юн Сон, – больше не знаю ни одного американского композитора. А вот русских много.

– А Стравинский? – Возражает Ларсон.

– Стравинский? – поднимает брови вверх посол, – Тогда вы должны знать, господин Ларсон, что всемирно известный американский композитор Стравинский родился недалеко отсюда. В Ориенбауме в 1882 году.

Ларсон закусывает губу и отходит в сторону. Посол и Юонг подходят к министру Маврову.

– Господин министр, я хочу познакомить вас со своей дочерью Юнг.

Мавров галантно склоняет голову. Девушка протягивает руку. Мавров дружелюбно пожимает её.

– Вы замечательно играете Чайковского.

Юонг скромно опускает глаза:

– Спасибо, но, если бы у меня была виолончель, как у Ростроповича, я бы играла лучше.

– Ростропович играл на виолончели Дюпора, – говорит Мавров, – Он называл её своей любовницей.

Юонг вздыхает:

– Да. Эта виолончель Страдивари – самая дорогая в мире.

Мавров на некоторое время задумывается, затем с улыбкой сообщает решение, которое он только что принял.

– А знаете, что? Мечты должны сбываться. Юонг, обещаю, что на торжественном открытии конкурса вы сыграете на этой виолончели.

Юонг удивленно смотрит на Маврова.

– Разве такое возможно?

– Конечно. Я под свою личную ответственность возьму инструмент великого мастера в нашем Историческом музее, а после выступления, мы его вернём на место.