Элла Златогорская - Королева меха, или Сублимация чувств

Санаторий, где раньше работала мать, вновь превратили в госпиталь, но только для раненых немцев. Мать забрали туда прямо из дому – кто-то проговорился, что она работала там, или нашли конторские книги в отделе кадров, где есть адреса, но за мамой явились, и ей пришлось идти ухаживать за немцами. Почти все, кто трудился в госпитале, были местными жителями, за исключением врачей. Иногда привлекали и наших врачей – старых людей, глубоких пенсионеров, у которых не было другого выхода. Нужда крепче закона. Никто их не уважал, но все всё понимали и не осуждали. Было очень тяжёлое время… Почти два года Морегорск был оккупирован захватчиками. Жители Морегорска, как и жители всей страны, перенесли большие испытания в этой проклятой войне. Дуся с братом пряталась все дни оккупации на хуторе. Весной 1944 года Морегорск освободили. Радости жителей не было предела. Правда – сильнее силы.

Через некоторое время заработала почта. И сразу Дусина мама получила похоронку на своего мужа. Письмо шло долго, целых два года. С этим письмом, с опухшим от слёз лицом мать приехала на хутор, чтоб сообщить горькую новость свекрови и забрать детей. Увидев во дворе дома соседей, она испугалась и сразу стала искать глазами дочку и сына. Те увидели мать и побежали к ней.

– Дуся, что случилось? Я вообще-то за вами, домой едем.

Сын, услышав это, обрадовался – он хотел домой, на море.

– Мамочка, – Дуся заплакала, – на дядю похоронка пришла. Бабушка лежит, причитает.

Дусина мама отправилась в дом. Свекровь встретила её стенаниями, а потом спросила:

– Ты что ж чёрный платок надела? Уже и в городе слух прошёл, что моего младшего убило?

– Нет, мама. Я чёрное по твоему старшему сыну надела. Погиб мой муж геройски, отец ваш, дети, – Дусина мать повернулась к Дусе и сыну.

Бабушка Дуси ровно сорок дней после известия о смерти сыновей лежала на кровати и не вставала. За день до смерти она вдруг поднялась, достала из сундука икону, положила на стол, зажгла свечу и стала молиться. Маленькие внуки позвали мать.

– К детям ухожу, – сказала свекровь младшей снохе. – В сундуке всё моё смертное. Держитесь друг за дружку. Детей береги.

…Под утро она умерла.

А Дусе шёл уже 17 год. На хуторе, на кашах и тесте, она поправилась, похорошела. Мама устроила её работать в госпиталь, и параллельно она училась на медицинских курсах. Раненые красноармейцы кто лечился, а кто восстанавливался после ранений. Дуся уже работала медицинской сестрой. И как-то к ним привезли целый грузовик раненых лейтенантов. Молоденькие, они всем курсом попали под арт обстрел. Медсестрички самозабвенно ухаживали за этими безусыми двадцатилетними юношами. После лечения их ждал фронт, а пока они восстанавливались – флиртовали, веселились. Один из них, Николай, серьёзный молодой человек, всегда молчал, только иногда читал книги, которые приносил им медперсонал, и вспыхивал при каждом появлении Дуси. На свой день рождения, а ей исполнилось целых 17 лет, она дежурила. Мама испекла много пирожков: и с капустой, и с картошкой, и сладких. Дуся, укутав одеялом большую кастрюлю с угощеньями, принесла её в госпиталь, в котором проходила её жизнь: здесь работали подруги, мама, и даже младший брат помогал рабочим по территории. Положив с десяток пирожков в тарелку, Дуся пошла в ординаторскую и угостила дежурных врачей. На обратном пути она увидела Николая: он потихоньку курил в коридоре, опираясь на тросточку, – левая нога у него была в гипсе.

– Больной, – строго сказала Дуся, – вам нельзя курить, тем более здесь запрещено – только за пределами госпиталя. Можете выйти во двор, хотя уже очень поздно.

– Извините, сестричка, сам до выхода не доковыляю: буду стучать палкой – разбужу всех, – оправдывался Николай, спрятав папиросу в руке.

– Немедленно затушите! Вы губите своё здоровье, – отчитывала раненого Дуся, как вдруг увидела у него в руках фото, которое он не успел спрятать. – А это чьё фото? Девушки? Покажите?

– Нет. Мамино. Вернее, наше семейное, – тихо произнёс лейтенант и протянул ей карточку.

– Ой, я вас узнала, хоть вы здесь совсем мальчик! А это папа, мама и братик, верно?

– Верно. У мамы сегодня день рождения.

– Поздравляю. И у меня, – осмелела Дуся. – Пойдёмте за мной, пойдёмте.

– Куда это? – заинтересовался Николай.

– Отметим и мой день рождения, и вашей мамы.

– Хорошо, я сейчас не прочь выпить.

– Попьём, конечно.

Сидя в тесной медсестринской комнатке, они пили чай и ели мамины пирожки.