Кондратий Жмуриков - Золотой утенок

Олег покорно сел рядом с мадам Сидоровой, взял бокал из ее рук, старательно изображая крайнюю степень смущения.

– Давайте лучше выпьем за вас, за прекраснейшую из женщин, встреченных мною, – сказал он и отпил из бокала.

Содержимое оказалось смесью чистейшего спирта с каким-то соком или вареньем. Кто б сомневался, что рюмка этого чудодейственного напитка способна излечить от сплина, хвори или бессонницы. Один-единственный бокал мог сбить с ног тренированного бойца алкогольного фронта.

Тост понравился Наталье Александровне, она залпом осушила бокал, не закусывая, не морщась, и налила себе еще. Олег, улучив момент, отправил содержимое своего бокала в кадку с пальмой, стоявшей возле кушетки. Сидорова, обнаружив, что бокал у Олега пустой, налила ему еще.

– У вас великолепный дом, – заметил Олег, – такое впечатление, что мы не в Тулупинске, а в Москве. Выпьем за вас – великолепную хозяйку...

Сидорова снова залпом осушила свой бокал. Щеки ее, и без того румяные, заполыхали, словно наваристый свекольник, глаза заблестели и превратились в щелочки, как прорези у почтового ящика, на губах блуждала улыбка, значение которой не понял бы только младенец-грудничок.

“Готова”, – подумал Олег, вознеся хвалу “лекарственному зелью”.

– Наталья Александровна, мне кажется, что... я не знаю, как сказать... Вы – идеал... Можно я... выпью с вами на брудершафт?

– Олежек, пупсик, – заплетающимся языком произнесла Сидорова, – дай я тебя поцелую... Давай на б...бу...брбр... брудершафт.

Олег быстренько наполнил бокал хозяйки, плеснул себе на донышко, чмокнул Сидорову. Наталья Александровна подтянула к себе Олега, прижав ручищами к своему теплому объемистому животу, и облобызала. Олег попытался высвободиться из ее могучих объятий, но результат получился обратным. Он, увлекаемый Натальей Александровной, упал на кушетку. Сидорова, придерживая его одной рукой, второй торопливо развязывала поясок халатика.

– Возьми меня, возьми, – бормотала она в ухо Олегу, слюнявя его своими мокрыми губищами.

Такое не входило в планы Олега, он собирался остановиться на букетно-розовой стадии вздохов и поцелуев, недомолвок и легкого флирта и затянуть его как можно дольше. Собственно говоря, он всегда действовал подобным образом, на грани фола. Олег не считал себя ни жигало, ни альфонсом. Он не жил на средства женщин, с которыми спал, и не спал с теми женщинами, которых собирался использовать в своих целях. Просто женщины были ключиком, открывавшим дверь в мир богатых, состоятельных мужчин. Сегодняшние события вышли из-под его, Парамонова, контроля. Однако оттолкнуть от себя единственную знакомую даму в чужом городе он не мог.

Олег откатился в сторону, с трудом выбравшись из-под давившей на него массы, дотянулся рукой до выключателя и погасил свет. Комната погрузилась в спасительную темноту. Олег представил, что рядом с ним сейчас хорошенькая маникюрша, с которой он так и не успел провести ночь.

– Пупсик, ты где? Какой плохой мальчик, бросил мамочку, – игриво-обиженно произнесла Сидорова.

Олег нашарил в темноте ее конечность и принялся поглаживать. Конечно, бревно, находящееся в его руках, с натяжкой могло сойти за тоненькую ручку молоденькой женщины. Однако Олег был профессионалом и мог наступить на горло собственной песне. Сидорова дышала, как кузнечные мехи, обдавая Олега жаром своего необъятного тела, постанывала, словно слониха на водопое. Пальцы Олега совершали ловкие маневры по всей поверхности тела Сидоровой. Чтобы отвлечься от реальности, Парамонов про себя клял на все лады Иванова, по милости которого ему пришлось бросить Москву, оставить Цецилию... Ах, Цецилия, милейшая женщина, сексуальные аппетиты которой простирались не дальше французского поцелуя и поглаживания коленки, а эротические фантазии исчерпывались лицезрением полуобнаженного Олега. Ко всему прочему Цецилия была действительно элегантной женщиной, обладающей достаточным состоянием.

Сожаления об упущенных возможностях были прерваны каким-то полухрипом-полустоном Сидоровой. Олег испугался, на минуту ему показалось, что женщине дурно.

– Аг-аг-хы-хы-хыррр! Аг-аг-хы-хы-хыррр!

– Что с вами? Вам плохо? – произнес он. Ответа не последовало. В мозгу Парамонова уже выстроились картинки одна мрачнее другой... Мертвая Сидорова в постели. Милиция. Он, как посторонний, пытается объяснить причину своего присутствия, подозрения... Олег вскочил с кушетки и включил свет. Положив огромную ладонь под щеку, похрапывая и свистя, как паровоз, Сидорова спала. Ее храп он и принял за предсмертный хрип.