А.-Э. Ромер - Контекст. Раз

Вы не смотрели «Добро пожаловать в Нью-Йорк»? И не тратьте на него своё драгоценное время! Подаётся это произведение как драма. В прологе «остросюжетного, завораживающего по закрученности» вышеупомянутого фильма, где «высокохудожественные эротические сцены просто потрясают зрителя» (Ирония. Ирония?), Депардье поясняет журналистам в кадре и публике, что он «не понимает, как можно получить удовольствие за шесть минут». Что ж, это личное мнение человека, который, судя по этой фразе, не один десяток лет замерял с секундомером каждый счастливый эпизод своей жизни. Если это именно его мнение, а не фраза из сценария. Так что этот фильм шедеврален хотя бы тем, что такое предисловие к нему позволяет сделать как минимум один эпохальный вывод: всякое сексуальное удовольствие должно длиться хотя бы минут семь!

Выносящим мне мозг женщинам я сделал подходящие подарки в ответ на их претензии: отправил через мессенджер ссылку в интернете с указанием обязательно посмотреть этот кинохит с постскриптумом: «нам и часа было мало». Это действовало на них благотворно: просмотрев этот фильм, они переставали мне надоедать.

Лишь единожды я едва не изменил своим правилам, и гадаю до сих пор: не совершил ли я в ту минуту ошибку? Когда в ответ на мою фразу о том, что нам пора расстаться, одна из моих женщин кивнула: «Да. Только перед тем как ты уйдёшь, просто обними меня, Ален». Любящие просто нуждаются в этом.

Только сейчас я понимаю, что нашёл истинную формулу любви. Нет, это вовсе не похоже на скопище переменных в длинных строках, перемежёванных знаками математических действий, на тесты и инструменты психотерапевтических методик для анализа взаимоотношений партнеров. Любовь – это когда тебе для настоящего экстаза достаточно обнять, прикоснуться до любимого человека. На ощупь, осязательно почувствовать его. И взаимность этого чувства. Секс – да, но это другое. Самоотверженный поступок ради любимого, любимой – да, но это другое. Это проявления любви.

«Просто обними меня, Ален».

Нет, всё же и тогда я не ошибся. В том эпизоде отсутствовала взаимность. С моей стороны.

Бармен наконец избавился от назойливого телефонного собеседника и бросил взгляд на столик девушек. А точнее – на содержимое их бокалов, зычным голосом заставив оторваться их от трёпа:

– Дамы не желают обновить своё пиво?

Дамы и не думали отказываться и согласно закивали. По волнообразным движениям их пьяненьких головок можно было понять, что они уже не один раз посещали дамскую комнату, дабы избавиться от переработанного их организмами пенного напитка.

– Анна-Мари, не забудь отнести девушкам новые бокалы, – бармен не жалел своего голоса, хотя в тихом и пустом заведении он мог позволить себе говорить даже шёпотом, и при этом не бояться быть неуслышанным.

– Сейчас, – с лёгкой хрипотцой отозвалась официантка, подходя ко мне с бутылочкой уже откупоренной колы и кофейной парой на подносе. Если бы не её габариты, уже оцененные мною со спины, я мог бы признать, что тембр её голоса принадлежит весьма сексуальной особи. И тембр знакомый, где-то я его уже слышал. – Я только отнесу кофе месье.

Я так устал, что сидел в каком-то оцепенении. В судах всегда много людей: взгляды, речи. Вы ни разу не были в суде? Это отнимает много энергии. Словно в одну секунду меня покинули все силы, и я неподвижно жду собственного возрождения. Это бывает. Наступает такое состояние, когда человек думает вроде бы обо всём, а на самом деле ни о чём. Смотрю сквозь стекло в никуда, в полной уверенности, что нахожусь там, где могу спрятаться от знакомых лиц и взглядов.

Не очень изящная фигура официантки пришвартовалась у моего столика и поставила передо мной напитки, но не ограничилась только этим. Анна-Мари успела рассмотреть адресата на моём конверте.

– Ой-й-й-й, мэтру Алену Тавернье, – перекосив свою шею над конвертом, удивлённым голосом прочла вслух моё имя официантка и пристально стала рассматривать меня, словно бы встретила в этой дыре как минимум Алена, но Делона. Хриплый сексуальный голос стал ну просто оргазмическим. Готов поклясться…

Так, кое-что всплывает в моей памяти. Молоденькая мадам Бадин, которая лет десять назад в первый раз оказалась в моём кабинете. Помню, она трагически рыдала на пороге кабинета и кокетливо улыбалась на выходе из него.

– Неужели это ты, Ален?

Я помедлил, прежде чем ответить, в надежде, что она отстанет от меня и решит, что ошиблась. Но нет.