Лора Ванхорн - Выход зубной феи

Во-первых, очутившись на безопасном расстоянии от суровых северных ребят, Леонид Серафимович по своему обыкновению подал на начальника части в суд. О восстановлении его, летчика-испытателя, на работе. Просто из вредности. Совместными усилиями гарнизон отбился, хотя это и стоило коллективу годовой премии. А начфину еще и чести, потому как ему как первому красавцу пришлось ехать в город и падать в объятия секретарши арбитражки, а потом и завканцелярией, для стимуляции правильного и беспристрастного судейства в пользу военных.

А второй удар заставил себя подождать. Спустя пару лет после увольнения Поленко, когда все уже немного подзабылось, а страсти улеглись, старший инженер, сидящий теперь напротив Рыжего, открыл еженедельную газету. Открыл и схватился за голову, потом за своего сына, а потом и за стенку, которая его не удержала. Очнувшись в больнице, мужчина срывал трубки и метался в беспокойстве, пока ему не доставили воскресный выпуск. Инженер судорожно пролистал издания, не обращая внимание на холодок, который опять подбирался к сердцу, и в отчаянии снова увидал ту же фотографию, что и пригвоздила его к койке в реанимации.

Позвали родственников. С той наметкой, что все равно идти прощаться. Больной с удивительной прытью сунул газету наследнику и ткнул пальцем в последний лист. Почтительный сын взглянул и так и обмер. Пока медперсонал искал еще одну койку в заведении под падеж инженеров, юноша выхватил издание из ослабевших рук родителя и понесся в ангар. Каждый из его коллег, кто знакомился с материалом, тут же начинал громко материться, сыпать проклятиями или искать валидол. Когда весь коллектив был в курсе дела, собрался чрезвычайный совет.

— Это означает наш конец, — обратился к присутствующим заслуженный авиатехник. — И все из-за проклятого Поленки, леща болотного.

— Да, нас всех посадят, — тоненько вторил механик с МиГов, — мы должны его найти! И наказать.

Хотя это предложение совпадало с настроением большинства, имелись товарищи, которые настаивали на более продуктивных мерах.

— Это мы еще посмотрим, чей конец, — взял слово интеллигентный питерский специалист, — не все потеряно, друзья мои! Тираж у газетки маленький. Снимок дан нечетко. Поленко нужно найти, это факт. Пленку отобрать, негативы уничтожить. А ему по шее.

Выступление было встречено бурными аплодисментами. Коллектив заулыбался. У туннеля в вечный позор и тюрьму с кандалами обнаружился боковой ход, куда устремились теперь все помыслы ангарного цеха.

На поиски Поленко самовыдвинулись отец и сын Лукины, как первые пострадавшие и идейные враги этой бородавки на теле родной авиации. Дел им виделось на один отпуск, так как в газете черным по белому было написано, что летчик оставил испытательство и состоит нынче по хозяйственной части на заводе таком-то. Через неделю, примчавшись на завод, инженеры обнаружили пепелище, разорение и хаос. Простые работяги Леонидом Серафимычем пугали детей, а дирекция в полном составе жаждала его крови, и только из внутренние междоусобицы помешали мести свершиться. Самого Поленко не было ни в городе, ни в окрестностях. Озадаченные Лукины взяли отпуск за свой счет, получили от коллег матпомощь на вендетту и отправились дальше. По вечерам они внимательно изучали газеты и сводку криминальной хроники, потому как, если где заваривалось что-то из ряда вон, то это могло указывать на появление там их героя.

Наконец, после многих месяцев тщетных поисков они случайно оказались в этом городе. Собственно, он просто затесался на пути к огромной конфетной фабрике, где подозрительно лопнул резервуар с карамелью, что на Поленко косвенным образом указывало. И вот, в один из дней инженер-сын остановился на светофоре. Оглянувшись на взвизгнувший тормозами автомобиль, молодой человек чуть сам не закричал: в машине сидел Поленко. Юноша даже не успел слиться с фонарным столбом для маскировки, как летчик посмотрел на него в упор и дал по газам. Черный джип скрылся за поворотом, а растерянный охотник застыл у перехода, действуя на нервы вежливым областным водителям.

Тем же вечером Лукины начали методично обходить все дворы, стоянки и гаражи города. Им повезло вдвойне: они не только нашли авто Леонида, но и сразу его признали. Прямо на капоте, во всю ширь железки аэрографией был выведен портрет владельца, тот самый, который когда-то опубликовала воскресная пресса. Теперь, помимо негатива и оригинала, требовалось уничтожить еще и машину. Технику было жалко.