Григорий Лерин - Детектив из Мойдодыра. Том 3

– Что, больше ничего? И тайников нет? Ну, ладно, и так вполне достаточно, – довольно сказал он. – Ты у меня умница!

Вот это – другое дело. Для тебя стараюсь. Я же тебя люблю.

– И умница, и красавица. Редкое сочетание, Роман Владимирович, – глубокомысленно заметил один из практикантов и ревниво добавил: – Может быть, этот крестик мы бы и сами нашли, если бы еще раз внимательно все просмотрели.

Комплимент предназначался для Ромки, а не для меня. Но он подхватил пинцетом цепочку, задумчиво разглядывал золотой крестик и пропустил похвалу мимо ушей.

Конечно, нашли бы и без меня. Года так через два. Я презрительно фыркнула и, почти вызывающе покачивая бедрами, направилась на кухню, поближе к открытой форточке.

***

– Что? Что ты сказал?

Роман неохотно отвел глаза от переливающейся ажурной вязи и повернулся к парню, который сидел на корточках у окна и ощупывал пальцами нижний край шторы.

– Умная у вас собака, говорю, товарищ майор. Надо же, сразу к окну подошла и нашла. Как будто сама спрятала.

Роман довольно улыбнулся и коротко кивнул.

– Умная. Даже слишком. Иногда самому неловко становится.

– Крестик этот в желтой бахроме – попробуй, разгляди. А еще говорят, что собаки – дальтоники.

– Да, крестик интересный, – ответил майор скорее своим мыслям, чем собеседнику. – Явно не топором рубили. Красивая вещица.

– И собака у вас красивая, – не унимался курсант. – Сразу видно – порода. Где же это вы ее купили? В клубе, наверное?

– Да нет, не в клубе. В клубе такую собаку не найдешь – в лучшем случае, только родословную. А чтобы купить, надо всем отделением скидываться. – Роман Владимирович опустил руку с крестиком и снова усмехнулся. – Бесплатно досталась. Премьер-министр подарил.

– Вот это да! Сам Путин, что ли? Или Примаков?

Трое курсантов с удовольствием оторвались от поисков и подтянулись к столу. Четвертый виновато выглянул из туалета, но, бросив испуганный взгляд в сторону залитого кровью дивана, содрогнулся и снова скрылся за дверью.

– Ну, ты сказанул: «Примаков»! – не согласился с товарищем длинный нескладный парень, с мокрыми пятнами на коленях, прибежавший из ванной. – Примаков бы верблюжонка подарил. Или ишачка. Степашин, конечно, да, Роман Владимирович? Еще когда министром внутренних дел был? За какую-то выдающуюся операцию?

После короткой дискуссии двумя голосами против одного кандидатура Степашина победила.

Роман Владимирович укоризненно покачал головой.

– Эх, вы, сыщики! Сразу клюнули на очевидный факт: Степашин – министр внутренних дел, Степашин – Премьер. А другой очевидный факт пропустили. Джульетте-то, посмотрите, уж никак меньше четырех лет не дашь. – Курсанты усиленно закивали. – Так что, подарил мне ее Кириенко в сентябре девяносто восьмого. Не сам подарил, конечно, и вовсе не за операцию. Я в том году старшим патрульной группы работал, а с лета временно в собачьем питомнике отсиживался – сослали на понижение за превышение. Успокаивали как-то одного народного избранника. Можно даже сказать, избранника-рецидивиста: второй срок в Законодательном Собрании тянул. Напился придурок до чертиков, и захотелось ему из окна поверх голов пострелять. Благодарность таким образом избирателям выразить. Уж мы его через дверь уговаривали-уговаривали – ни в какую. Ну, ворота вынесли и успокоили. Только через месяц из гипса выбрался, а дробовик из задницы еще дольше доставали. А всей группе – дисциплинарные взыскания… Так вот, когда рубль рухнул, питомник остался без содержания. А собаки – сплошь элита. Джульеткину мамку, например, нам итальянские карабинеры с дружественным визитом привезли. Почти трехвековая родословная. Да и другие были: из Германии, из Венгрии, из Чехии, наши, естественно – овчарки, немецкие и восточно-европейские. Медалей больше, чем у всего бывшего Политбюро, вместе взятого. Носили им, конечно, из дома, кто что мог. Денег-то не получали, самим не особо хватало. Хотели часть пограничникам отдать, а у них со своими собаками – та же история. Запросили у начальства разрешение молодняк и щенков продавать, чтобы хоть какие-то деньги на кормежку получить. Нет, пусть подохнут, но продавать нельзя, потому что возможны «неконтролируемые злоупотребления». Вот и стали собак списывать…

– Это как: списывать? – напряженно спросил длинный. – Убивать, что ли?

– Не убивать, а наоборот, сохранять. Составляешь акт, что от недостатка питания и возникающих всвязи с ослаблением организма болезней умерло столько-то щенков. Проходило без проблем. А щенков продавали или просто так отдавали в хорошие руки. Тогда же почти вся страна без денег сидела. Джульетту с тремя братьями ребята в соседнее отделение милиции отнесли. Кобельков-то взяли, а ее – нет. Худая она была – заморыш заморышем, и нарыв на лапке. Мне дежурный позвонил, говорит: «Не знаю, что делать. Никто щенка не берет – боятся, что помрет». Я приехал после работы и забрал домой.