Лоуренс Блок: Взломщик, который изучал Спинозу

Я посмотрел на Колкэннона; наши взгляды встретились. Лицо его было совершенно бесстрастно, но у меня создалось впечатление, что ему сейчас хотелось бы оказаться где угодно, только не здесь. И еще он, наверное, понял, что не выкупит свой никель, во всяком случае сегодня. И вообще у него был такой вид, будто ему надоело плохое кино, но он решил досидеть до конца сеанса, чтобы узнать развязку.

– Он, естественно, звонит в полицию. На другой день его просят опознать второго взломщика, но он заявляет, что видит его в первый раз. Впоследствии он, правда, опознает одного из участников первого ограбления.

– Это было подстроено! – выкрикнул Кролик. – Он меня в жизни не видел. На испуг хотели взять!

– Скажем иначе, человек просто ошибся, – продолжал я. – Еще бы, ему столько пришлось пережить! Убита жена, обчищен дом, пропала монета, стоящая целое состояние. И вот что интересно, – добавил я, опять глядя на Колкэннона. – В перечне пропавших вещей он не указывает этого никеля. Словно бы его и не было. А ведь потерпевший, как известно, обязан сообщать полиции о любой пропаже, для того чтобы получить страховку. Но наш джентльмен, видимо, не желает иметь дело со страховой компанией. Почему, спросите вы. Объясняю. Никель не был застрахован. По той простой причине, что к нашему джентльмену он попал незаконным путем.

– Это уж слишком! – вдруг заявил Колкэннон, к удивлению не только публики, но и меня самого. Он поднялся с места и обратился ко мне: – Меня обманом заманили сюда. Я не был знаком с покойным мистером Крау. Да, я не сообщал полиции о пропаже никеля 1913 года и у меня действительно не было страховки. Но вовсе не по той причине, о которой говорит этот господин. У меня нет и никогда не было такой монеты.

– Поначалу я тоже так думал, – признался я. – Тоже думал, что у вас фальшивка. Чтобы установить, какой никель у вас, я навел справки по поводу всех пяти экземпляров, и все они оказались на месте. Четыре монеты находятся в музейных хранилищах, а пятая – в частной коллекции. Этот никель долгое время был в обращении, и его легко отличить от других и, уж конечно, оттого, который я самолично извлек из вашего сейфа.

По рядам опять прокатился шумок. Я так увлекся, что выдал себя. Теперь и младенцу ясно, кто был вторым взломщиком. Ну что ж, и на старуху бывает проруха.

– Естественно, я самым тщательным образом осмотрел этот никель. Он был настоящий. Тогда я продолжил консультации с музейными работниками, попросил еще раз проверить их экземпляры. В трех хранилищах монеты были в целости и сохранности. В четвертом же обнаружилась подделка.

Я посмотрел на трех джентльменов в темных костюмах. Сидящий с краю невысокий курносый мужчина в очках с толстыми стеклами был Милош Грачек. Он понял, чего я жду от него.

– Да, это была подделка, но подделка неплохая, – сказал он. – Фальшивомонетчик взял стандартный никель 1903 года, спилил ноль и вместо него напаял единицу. Хорошая работа, и никель экспонировался у нас как настоящий. Только экспертиза смогла обнаружить подделку.

Затем откашлялся и заговорил джентльмен с белоснежной шевелюрой.

– Меня зовут Гордон Руслэндер, – сказал он. – Когда мистер Грачек сообщил о случившемся, я лично изучил монету. Он прав. Фальшивомонетчик поработал неплохо, но я бы не сказал, что по высшему классу. Внимательный осмотр убедил меня, что находящийся в нашем распоряжении пятицентовик – не тот, за который я передал портрет работы Копли Балтиморскому историческому обществу. У меня не было оснований сомневаться в порядочности наших коллег, и тем не менее процедура требовала просвечивания рентгеном. Естественно, экземпляр, поступивший из Балтиморы, был настоящий никель чеканки 1913 года. А тот, которым его подменили, не надо было даже просвечивать. Все было видно невооруженным глазом.

– Что вы предприняли, обнаружив подмену?

– Я немедленно встретился с куратором нашей выставки, – ответил Руслэндер, а длинноносый лысеющий человек, сидящий по другую его руку, весь съежился и словно бы врос в стул. – Я знал, что Говард Питтерман переживает не лучшие времена. Недавно он прошел через дорогостоящий бракоразводный процесс. Потом он потерял кое-какие вложения. Да, все это было мне известно, но я не подозревал об истинном положении его дел в связи с финансовыми затруднениями. В противном случае мы могли бы оказать ему материальную помощь. – Руслэндер нахмурился. – Но мистер Питтерман решил действовать самостоятельно. Он подложил в нашу экспозицию фальшивую монету, а настоящий никель 1913 года, один из раритетов нашей выставки, продал, в сущности, за бесценок.