Дениз Хан - Прокурорская дочь

– Да, блииин, хорошо, что напомнила!

– В смысле? – подозрительно спросила Альбина.

– Я решила поваляться, ничего не делая.

– А раньше не валялась? – обнаглела подруга.

– Ну, типа заслужила, – сказала я.

– Кстати, поздравь тетю Лейлу с новорожденной! – спохватилась подруга.

– Мама, тебя Альбина тоже поздравляет! – крикнула я в направлении кухни.

– Спасибо! – бодро ответила мама.

– Короче, долго мучить не буду. Я записала нас к Рене на два часа. Будем марафетиться для приличного дома, – хитро захихикала Альбина.

– Какая ты молодец, все предусмотрела. Если бы не ты…

– Да лаадно, заткнись, иди собирайся. В два часа у Рены, – не дала договорить она.

Я посмотрела на часы и поняла, что вполне успеваю спокойно выпить кофе и предаться философским мыслям о высоком. Мама уже завтракала, меня ждала чашка кофе.

– Мам, помнишь мою одноклассницу Ираду? – спросила я, отхлебнув ароматную черную жидкость.

– Какую, дочь цеховика?

– Почему цеховика? Он владелец заводов, газет, пароходов!

– Не знаю, какими пароходами он сейчас владеет, а во времена твоего детствабыл просто предприимчивым человеком, который открыл цех по производству пластиковых тазов и ведер! А еще – удачно женился на дочери прокурора, между прочим, – подчеркнула мама.

– Какого прокурора? – удивилась я.

– Самого большого района Баку, – ответила мама. –Твой отец хорошо его знал.

– Ну надо же, а я все думала, откуда у Ирадки шмотки, поездки…

И тут в моей памяти всплыло первое посещение Ирадкиной квартиры в классе седьмом или восьмом. Я думала, что наша квартира в те времена была образцом благосостояния технической интеллигенции. Но, попав в апартаменты Ирадкиной семьи в старинном четырехэтажном особняке в центре столицы, была ошарашена. А реакция Альбины, выросшей в спальном районе, была вообще неописуемой– в себя она приходила очень долго. На следующий день не было другой темы для разговоров, кроме как о буржуйских хоромах. Надо сказать, что к высоким потолкам нетипового архитектурного дома Альбина привыкла, посещая мою квартиру. Но обилие хрусталя, фарфора, лепнины, картин и мебели «а-ляВерсаль» было самым сильным шоком альбининого детства. До нее долго не доходило, как можно жить в этом дворце, сыпать крошки на пол и посещать туалет.

А мама в это время рассказывала, как редко Ирадкина мама, Гюля ханум, посещала родительские собрания. Она общалась с классным руководителем напрямую и не с пустыми руками. И этот факт вызывал понятное раздражение у других родителей.

– А что это ты вспомнила про Ирадкиного отца? – спросила мама.

– У него сегодня юбилей, и мы с Альбиной приглашены, – ответила я.

– С какой стати? – удивилась мама.

– А ты что, обиделась, что тебя не позвали к дочери прокурора? – подколола я.

– Чушь! Мы никогда не дружили, и стоит ли начинать общение на закате жизни, – спокойно ответила мама. Да-а, подкол не удался. – Но я все равно не могу понять, с чего вдруг вас позвали на юбилей ее отца.

– Так пандемия же. Народ ходит по гостям неохотно, а разбавить юбилей свежими лицами не помешает. И вообще, на твой юбилей я тоже с удовольствием позову Ираду. И тоже без ее мамы, – опять не удержалась я.

– Посуду моешь ты, – парировала мама и дотронулась пальцем до кончика языка, как бы намекая на мой длинный язык. В ответ я чмокнула ее в щеку и подскочила к раковине с посудой.

Спустя полчаса я была уже в своей комнате и у открытого шифоньера перебирала плечики со своими экстравагантными, по словам Альбины, мешками. Да, вкус у меня своеобразный, я люблю объемные шмотки и геометрические украшения. Квадратные серьги, треугольники на браслетах и кольцах. Чтобы не шокировать гостей и не диссонировать с маминым подарком я выбрала простое длинное платье, предвкушая реакцию Альбины: «О, вырядилась! Грузинская княжна! Нет, Нани Брегвадзе». Так подруга намекала на грузинские корни моей мамы.

С нарядом я определилась. Пора было принять душ.

Глава 2. Альбина

Едва я закончила говорить с Флорой, как зазвонил телефон. Это была мама.

– Ну, наконец-то! С кем ты с утра зависла? – протараторила она.

– И тебе доброе утро, мамочка! – съязвила я. – Поздравляла Флору с днюхой, договорились пойти вечером на юбилей.

– Какой юбилей? Сорок лет не отмечают, есть такое поверье, – сказала мама.

– Я в курсе! Да и не о ее юбилее речь, а у Ирадкиного отца семидесятипятилетие. Нас позвали на торжественное мероприятие.