Наталья Александрова - В деле только девушки

– Вы везете меня к Люсьену? – оживилась Катя, но сосед молчал, как каменный.

Она пошевелилась и попыталась придвинуться к дверце. Сосед шевельнул бровью, и Катя испуганно дернулась назад.

Куда они ее везут? Отчего не сказали сразу, для чего она им нужна? Вчера Люсьен был с ней очень вежлив, но ведь она сама сказала подругам, что теперь он не станет ею интересоваться, поскольку у нее нет больше этого замечательного панно. А вдруг он подумал, что она его обманула? Вдруг он захочет мстить? Она понятия не имеет, как у них в Африке полагается реагировать на оскорбление. Возможно, она, сама того не желая, нанесла вспыльчивому атташе смертельную обиду. И теперь он считает ее своим врагом, оттого и послал за ней своих головорезов.

Катерина отстраненно отметила, что сегодня при мысли о Люсьене сердце ее не замирает сладко, по телу не разливается томительное тепло и не хочется плакать легкими светлыми слезами. Плакать хотелось, точнее, не плакать, а реветь от ужаса. Любовь к африканцу куда-то подевалась.

Машина долго ехала по улицам, от страха Катя совершенно перестала ориентироваться. Наконец они остановились перед высокими железными воротами. Водитель посигналил, ворота открылись, и Катя впала в панику. Ей показалось, что за этими воротами ее ждет ужасная смерть. Не зря ее муж, профессор африканистики, рассказывал ей о людоедах. А вдруг их кодекс мести требует немедленного съедения врага? Впрочем, нет, успокаивала себя Катя, для торжественного поедания врага, кажется, нужно много места, большой котел и долгие пляски под барабан. Где они возьмут все это в России?

От сердца малость отлегло. Машина тем временем въехала во двор и остановилась. Катин сосед вышел и открыл перед ней дверцу. Несчастная поняла, что спасения нет. Просторный двор наводил на страшные мысли. Здесь, за высоким забором, они спокойно могут разложить костер и петь свои обеденные песни, пока из Катерины будет готовиться шашлык.

– Сейчас же отпустите! – истошно завопила Катерина. – Отпустите меня немедленно, а то я просто не знаю, что будет! Я буду на вас… Я буду жаловаться в… – она не смогла придумать, куда можно жаловаться в такой необычайной ситуации, и поэтому ненадолго замолчала.

Впрочем, похитители не обращали на ее вопли никакого внимания. Они втащили Катю в какую-то огромную комнату и застыли в дверях, слегка склонив головы.

Несчастная жертва похищения перевела дыхание, чтобы собраться с силами и снова завизжать, но задержала дыхание на секунду и огляделась. То, что она увидела, было так удивительно, что она немедленно забыла о своих намерениях.

Комната, в которой она оказалась, была вообще не комнатой, а огромным залом с высоченным потолком и многочисленными колоннами. Колонны уходили вверх, как роща стройных пальм, и так же, как пальмы, разветвлялись в высоте, а все ветви вместе поддерживали легкий узорчатый потолок. Помимо колонн, были в этом зале и настоящие пальмы в огромных кадках, тоже едва не достававшие ветвями до потолка, и какие-то другие, незнакомые Кате экзотические растения, усыпанные очень яркими цветами. От этих цветов или от каких-то специальных курильниц исходил сладковатый, слегка дурманящий аромат, от которого у Кати закружилась голова. Пол в зале был выложен многоцветной мозаикой и местами покрыт пушистым ковром. Между колоннами стояли низкие диванчики и глубокие кресла.

В одном из кресел сидел человек. Поскольку кресло стояло боком ко входу и было очень глубоким, Катя не сразу смогла его разглядеть. Только когда ее похитители, почтительно склонившись, проговорили что-то на незнакомом гортанном языке, человек приподнялся и повернулся к двери.

Катя изумленно ахнула.

Это был Люсьен, атташе Республики Кот-де-Леон, тот самый лощеный чернокожий джентльмен, с которым она познакомилась на собственной выставке, а потом провела чудесный вечер в ресторане. Но теперь он выглядел совершенно иначе.

На Люсьене был длинный бордовый шелковый халат, подпоясанный золотым жгутом с кистями на концах. За этот пояс был заткнут кинжал в богато инкрустированных ножнах. На голове атташе красовался парчовый тюрбан с воткнутым в него небольшим изумрудно-зеленым пером.

И как будто этого было недостаточно, у ног экзотического красавца лежала, томно потягиваясь, огромная пантера, покрытая угольно-черной шелковистой шерстью. Под черной шкурой пантеры перекатывались могучие мускулы.

Катины похитители снова что-то почтительно проговорили, и атташе довольно сурово ответил им на том же незнакомом языке. Похитители поклонились и безмолвно исчезли.