Сергей Кожин - Сияющий хоспис на холме

Когда следственно-полицейская операция в имении завершилась искренними извинениями и последняя чёрная машина с красной полосой покинула территорию доктор, наконец, разрешил Митрофану встать на ноги. Затем попросил его приспустить попугайские трусы и сделал очень больной укол.

– Ничего, ничего, это пойдёт вам на пользу. Сейчас будет поздний завтрак. И, я полагаю, вам следует непременно его посетить. Будет интересно.

И действительно, дребезжащий звонок вскоре известил Митрофана, что пора следовать к столу. В зале все сидели на своих местах как ни в чём не бывало, но, к удивлению Митрофана, на этот раз его прибора на столе не было. Он застыл от неожиданности. Жанна как раз с ледяной сосредоточенностью накладывала себе салат и не обращала на вошедшего никакого внимания. Однако, Марьяна тут же ему сердечно улыбнулась и показало на место рядом с собой.

– Ваш Василий или кто там, ошибся, нужен ещё один прибор! – Вызывающе обратилась она к Жанне.

– Никакой ошибки нет! – парировала та, – Этот господин является…моделью или как там у вас его статус называется, вашего сына, а для прислуги у нас есть отдельный стол. Думаю, Александр Петрович проводит Митрофана на его настоящее место.

– Ну уж нет! – внезапно истеричным тоном вмешался в монолог Жанны Арнольд. – Я имею право на свою долю, и ты не можешь указывать где должны есть мои друзья в моём доме.

– Надо же, – подняла бровь Жанна, – какая неземная “любовь”. А ваш папа был бы не доволен. Он таких как ты терпеть не мог и на пушечный выстрел не бы не подпустил к НАШЕМУ С НИМ дому.

Тут уже на ноги поднялась разгневанная Марьяна и не известно чем бы закончилось противостояние, но тут двери в столовую распахнулись и сначала завтракающих окатил густой запах свежих фекалий, а потом по полу двинулся вал высотой по колено соответствующей жидкой коричневой субстанции.

Первым, с изящным взвизгом, на стол вскочил Арнольд, за ним тяжело переступая со стула на столешницу последовала его мать. Жанна преодолела расстояние между полом и столом в два упругих прыжка. Доктор Чайкин со спокойствием истинного джентльмена поддёрнул брюки, чтобы не образовались пузыри на коленях и элегантно вступил на седалище витого стула, не поднявшись, впрочем далее.

Митрофан не стал убегать от стихийного бедствия, а принял удар говняной волны по своим ногам со спокойствием стоика. В голове вдруг вспыхнули картинки из старых военных фильмов, которые он так любил в детстве пересматривать со своим отцом. Фильмы были чёрно-белыми, но впечатление от них было гораздо сильнее чем от современных цветастых. Герои в них никогда не спрашивали что и зачем надо сделать, они просто произносили про себя: “Никто кроме нас!” и с криком “Ура! За Родину!” красиво умирали за свою страну. Кричать Митрофан не стал, и красиво умереть у него, очевидно, при любом варианте развития событий не получалось бы, так что он просто побрёл к источнику внезапно образовавшегося вселенского потопа и вскоре обнаружил его под лестницей ведущей на второй этаж. Маленькая, ранее не замеченная дверь, ведущая в подвал была распахнута настежь и оттуда толчками изливался коричневый поток. У двери с отстранённым видом стоял дворецкий Александр Петрович и созерцал происходящее безобразие.

– Что случилось! – крикнул ему Митрофан.

Дворецкий, казалось, не совсем понимал где он находится. Он застыл как столб и даже не моргал, только зачарованно разглядывал несущуюся по полу струю. Сыщик понял, что поддержку с его стороны получить нереально.

– Эх…твою ж мать…!

Митрофан сорвал с головы дворецкого защитную кепи армейского образца, прикрыл ей низ лица, вырвал из безвольной руки сантехнический ключ и, пригнувшись, полез в подвал. Струя говна хлестала по ногам, брызги летели в лицо, а Митрофан упорно лез всё ниже и ниже. Внизу пенная стихия бушевала уже по пояс. Аварийные лампочки тускло светили, едва пробивая коричневую мглу. Идти пришлось довольно долго наперекор потопу, пока Митрофан не упёрся в его исток. Это была соскочившая с креплений труба, за ней лихорадочно трясся и вибрировал насос. Поток здесь изливался на уровне лица, и, так как труба металась вслед за корчами насоса, то всё это напоминало сошедшего с ума поливальщика, притом, что поливал он, отнюдь не свежей водицей.

Митрофан пригляделся и увидел за мечущейся струёй слабый красный огонёк. В следующий момент он вытянул руку с ключом и, увернувшись от струи ткнул прямо в светящуюся кнопку. Грохот и вибрация тут же смолкли, поток превратился в вялую струйку, но вода на полу стояла как вкопанная и не уходила. Митрофан понял, что где-то в трубах подключённых к дренажному насосу образовался большой затор и принялся стучать по ним ключом. Уже обстукивая вторую трубу, он нашёл глухо звучащее место и принялся отжимать стык. Когда удалось разъять соединение, к ногам Митрофана в жидкость шлёпнулся грязный комок. Митрофан поднял его и присвистнул.