Сергей Кожин - Сияющий хоспис на холме

Вздохнув, Митрофан взглянул на сдачу и тут же направил свои стопы в бар “Ромовый дневник” расположившийся как раз по-соседству с брутально-хипстерской “Неверморе”. Бар разительно отличался от кофейни бьющей по глазам яркой расцветкой . Стойку украшала огромная цилиндрическая клетка с разноцветным ара, который очень неприятно орал когда был не в настроении и никак не хотел научиться говорить, даже материться, как его хозяин Михалыч и посетители ни настаивали.

– Как обычно? – приветствовал своего постоянного клиента Михалыч.

– Не… “по-богатому”, аванец получил, – ответил Митрофан.

– Новости слышал по твоей части? – поинтересовался Михалыч.

– Давай.

– В городе старики пропадают, а потом приходят мёртвые и детей с собой уносят.

Митрофан ухмыльнулся.

– Да этой новости сто лет в обед. Старая примета, если родственник умер, то с собой ещё троих за год заберёт. Суевериями я не интересуюсь.

– Говорят, это буквально происходит, старики прямо из квартир пропадают. Звонят в скорую и пропадают.

Митрофан махнул рукой.

– Сколько себя помню, столько об этом и слышу.

Михалыч поинтересовался.

– Но, может, в ваших структурах об этом чего говорят?

– Каких структурах? Меня год назад вышибли оттуда. В моей структуре всё без изменений: доносы, измены, разводы. Горючее неси, в глотке пересохло, а до конца дня ещё далеко.

Михалыч кивнул и через некоторое время поставил перед ним на стойку “Куба либре” с нормальным кубинским ромом, а не местной ароматизированной подделкой, то есть “по-богатому”. Как будто почуяв что у него завелись лишние деньги, позвонила бывшая. Ну да…дочка уже выросла…на носу выпускной…надо помочь…она и так на него в суд не подала, хотя надо было бы….и жизнь он ей испортил. Как говорится большому кораблю большая торпеда в борт.

Следующее утро было таким же недобрым как и предыдущее. Но в оговоренное время, даже на пятнадцать минут раньше, Митрофан уже стоял на месте встречи. Останков аванса как раз хватило на такси до оговоренного места. Впрочем, он уже раскаялся в своей пунктуальности. Горящие комсомольским энтузиазмом первостроители Костоморска почему-то ухитрились возвести этот “сияющий город будущего” не на северном берегу Чёрного моря, а совсем наоборот. Поэтому даже в эти майские денёчки студёный ветерок с Белого моря изрядно охлаждал даже самые горячие после вчерашнего головы. Не избежал этой участи и Митрофан. Когда из-за ближайшей щербатой панельки показалось раскачивающееся на ухабах роскошное авто заказчиков Митрофан уже совсем задубел и отчаялся.

Внутри было тепло и пахло свежестью от светлой кожаной обивки. Митрофан тут же впал в такое расслабленное состояние, что чуть не уснул, но это ему не удалось.

– Почему у вас такие дороги? – Раздражённо обратилась к нему Марьяна. – По ним только на ослах ездить, и то ноги переломают?

– Э…это национальная оборонительная доктрина, – Попытался свести всё к шутке Митрофан.

– Митрофан! – ещё больше распалилась Марьяна, – почему от вас так несёт дешёвым алкоголем? Это-то что за доктрина? Вы не могли бы не злоупотреблять на работе?

– Мама, я заварю для него специальный китайский чай для интоксикации, и всё пройдёт, – попытался заступиться за сыщика Арнольд.

– И слышать ничего не хочу! Вы должны немедленно обещать мне прекратить пить во время исполнения служебных обязанностей, иначе, считаю наш контракт несостоявшимся. Ненавижу мужское пьянство, почти все мужья от этого ушли в мир иной! – продолжала негодовать Марьяна. Пришлось пообещать следовать “сухому закону”, но на этом злоключения не кончились.

– Митрофан, а у вас есть хорошее бельё? – Вдруг поинтересовался Арнольд.

– Что??! – поразился Митрофан.

– У вас трусы “Мэй”, “Джоски” или хотя бы “Бруно банани”? – продолжал настаивать Арнольд.

– Не знаю, – ошеломлённо выдохнул Митрофан.

– Ну вот, мама, – обиженно выдохнул Арнольд.

– Не беспокойся, мой мальчик, – наконец, медально улыбнулась Марьяна, я всё закажу и мы сделаем из него человека.

Остаток пути Митрофан терзался смутными подозрениями о своей реальной роли в этом странном деле.

Тем временем за бортом чахлая лесотундра сменилась сочной еловой тайгой. По укатанной песчано-глиняной дороге “Ягуар” с галопа перешёл на плавную иноходь. Митрофан некоторое время считал повороты, а мобильная связь теряла деление за делением и совсем пропала, но скоро однообразная поездка по зелёному коридору его утомила и он отключился.