Ксения Руднева - Не делай бывшему добра

Бордовое лицо бизнесмена почти красиво контрастировало с бледно-голубой рубашкой, что была на нем надета, на лбу крупными каплями выступил пот, хотя рано утром в лесу не было жарко. Лично меня в тот момент бил озноб, а пальцев рук и ног я попросту не чувствовала. Минут пять ничего не происходило, Боровцев не желал упрощать задачу собственному нанимателю и, глядя тому прямо в глаза, как-то обреченно ухмылялся, явно осознавая, что в любом случае это последняя ухмылка в его жизни. Однако, страха в глазах мужчины я не разглядела, одну лишь горечь. Пистолет в нетвердой руке бизнесмена ходил ходуном.

– Глеб, помоги ему, – скомандовал чиновник, видимо, устав ждать.

Из круга охранников вышел один и приставил пистолет к виску Антонова. Спустя пару секунд раздался смягченный глушителем выстрел, и связанный Боровцев рухнул лицом в траву. Новоиспеченного убийцу тут же стошнило на собственные ботинки. Я стиснула рот ладонью, пытаясь сдержать то ли крик, то ли рыданья, и радовалась, что нас не покормили. Глеб вытащил из безвольной руки бизнесмена оружие и выстрелил в голову Боровцева еще раз с настолько безразличным видом, словно проверял, сварилась ли картошка или пока еще была с сырцой. После такого уже и я согнулась пополам и испачкала траву под ногами желудочным соком.

– Приберите здесь, – распоряжение Баскова донеслось как сквозь вату, пока мой желудок продолжало выворачивать наизнанку. – Этого высадить через десять километров, до города пускай сам добирается.

Наконец я смогла выпрямиться и вытерла губы за неимением ничего лучше ладонью. Макс тут же прижал меня к себе, развернув спиной к треклятой поляне. Откуда-то сбоку возник наш похититель и разразился очередной проникновенной речью:

– Ну-ну, дорогая Регина Аркадьевна, будет вам, – похлопал он меня по спине на дружеский манер. – Смею напомнить, что для вас все закончилось не в пример благоприятнее. Надеюсь, небольшое преступление, соучастниками которого все мы сегодня стали, отобьет у вас даже помыслы о том, чтобы воспользоваться нечаянными знаниями в корыстных целях. Ничего личного, как понимаете, всего лишь мера предосторожности с моей стороны. Ну и, конечно же, надеюсь на благополучное завершение нашего с вами дела. Не затягивайте со спектаклем, новости о преждевременной и глубоко трагической гибели вашего любовника и всей его семьи я беру на себя. Надежного врача-акушера я тоже вам найду. И помните, мои люди будут за вами наблюдать.

На прощание чиновник выразил надежду, что все случившееся пойдет нам исключительно на пользу и попросил «не серчать на старика». Ублюдок. Еще несколько минут я слушала благословенную тишину и пыталась хоть как-то прийти в себя. Поляна к тому моменту опустела, лишь Серегин «Мерседес» сиротливо стоял в сторонке, сверкая на солнце раскрытой водительской дверцей, да принялись чирикать какие-то птицы. Труп, и тот отсюда увезли.

– Ты как? – спросил Серый, когда я набралась сил отлепиться от Макса.

– Нормально вроде, – прохрипела я, потому что, ну а какой был выбор?

Мужчины переглянулись и под ручки повели меня к машине. Ковальский был так деликатен, что даже сел со мной сзади, оставив почетное переднее сиденье пустовать.

Домой мы ехали в тишине, никто не проронил ни слова, и даже радио не пришло мысли включить. Всю дорогу приходилось себя развлекать изучением пейзажа, ибо стоило только мне прикрыть глаза, как я снова и снова была вынуждена смотреть на последнюю ухмылку Боровцева и его последующее падение лицом вниз. Не то зрелище, что я хотела увидеть хотя бы раз в жизни.

Уже в городе Серега открыл бардачок, достал сигареты и закурил, чего я за ним не наблюдала за весь период нашего знакомства. Слегка поразмыслив, я сочла повод достойным и, бросив быстрый взгляд на Ковальского, попросила поделиться. Возмущенный взгляд Макса я, наверное, не забуду никогда. Серый, хоть и был крайне удивлен, передал пачку с зажигалкой без вопросов.

Я опустила стекло и прикурила, благо небогатый опыт в «молодости» имелся. Сумела даже не закашляться. Дрянь редкостная, честно говоря, но чего только не сделаешь, лишь бы, пускай и ненадолго, отвлечься, правда? Однако делать новую затяжку я не спешила, скорее ждала, пока сигарета сама собой истлеет в пальцах. Не признаваться же было, что курение – это вот ну совсем не мое.

Макс так и сидел, поджав губы на манер благочестивой матроны, оскорбленной в своих лучших чувствах, пока мы не припарковались в незнакомом дворе почти в центре города. Хотя, судя по выражению максовского лица, незнаком этот двор был исключительно мне.