Надежда Арусева - Солнечный дождь из черной дыры

Выписали молодую мать только через десять дней. За эти дни спокойной жизни Вера похорошела, поправилась, на лице появился румянец. Муж с одобрением глядел на округлившуюся грудь. Нинель Борисовна критически осмотрела малышей и брезгливо заметила:

– Оба живые? Какие-то синие задохлики… Хотя зря я надеюсь, эти недокормыши за жизнь цепляются. Их ничем не изведёшь, как тараканов.

Но Вера только улыбнулась. Мать рада, просто не умеет эту радость показать. Зато домой Вера с малышами поедет, как настоящая королева, на такси. Мать разорилась на автомобиль, и это лучше всяких слов говорит, как она любит дочь и внуков.

Домой приехали поздно вечером. Быстро зашли в квартиру, не встретив никого из соседей. Вера тут же принялась хлопотать, устраивая детей. Гордый отец семейства достал из холодильника пару бутылок пива и расположился перед телевизором, собираясь провести вечер с удовольствием. Вера и дети принесли в старую квартиру, очень давно не видевшую ремонта, тепло и уют.

Вера покормила детей, перепеленала, поставила два кресла и уложила в них спать малышей ножками друг к другу. Получилось вполне удобно. Когда в комнату зашла мать, Вера взглянула на неё, ожидая одобрения. Та была спокойна и даже доброжелательна, поэтому Вера не сразу смогла понять смысл её слов:

– Покормила? Вот и хорошо. Теперь девку заверни потеплее, Вадик её к роддому отнесёт.

– Зачем? Она совсем здоровая. Доктор детей каждый день осматривал, они хоть и маленькие, но вес хорошо набирают.

– Это они на казённых харчах вес набирали, – усмехнулась мать, – а теперь худеть начнут. Собирай девку, я сказала.

– Мама! – схватилась за горло Вера. – Ты что?..

– А ничего! – зло прошипела мать. – Ты думала, я разрешу им тут жить? Глупая курица! Двоих не прокормим. Пацана оставим, может, хоть из него человек получится. Я сама его воспитанием займусь. А девку в роддом подкинем, её государство вырастит.

– Мам, холодно же, ночь… А если её не сразу увидят? – попыталась разжалобить мать Вера. – Можно было её сразу в роддоме оставить!

– Позора мне только не хватало! Чтобы все знали, что мы ребёнка бросили?! А если ты мне перечить вздумаешь, – приблизила к дочери перекошенное злобой лицо Нинель, – я её утоплю, вызову милицию и скажу, что ты, алкашка, её в ванне забыла! У тебя тогда и второго заберут. А тебя, убийцу, в тюрьму посадят! Я хоть поживу по-человечески. Ну? Даю пятнадцать минут на сборы.

Нинель вышла, а Вера упала лицом в кровать и горько зарыдала. Однако злить мать ещё больше она побоялась. Захлёбываясь в слезах, она склонилась над безмятежно спящими детьми, нежно погладила дочку. Девочка открыла глазки и совершенно осмысленно, понимающе посмотрела на маму.

– Что же мне делать, доченька? Она ведь и вправду утопить может, – Вера как-то сразу поверила Нинель Борисовне.

Дочь моргнула, и показалось, что на детском личике мелькнула ободряющая улыбка. Вера вдруг, на что-то решившись, вытерла слёзы и быстро поменяла на детях шапочки. Спящий сын оказался в розовой. Вера завернула его в одеяло, крепко прижала к себе и горячо зашептала:

– Прости, сыночек, прости меня! Ты мужчина, ты сильный, ты выдержишь! А девочки слабые, пусть твоя сестра со мной останется.

Вера вынесла младенца. Нинель Борисовна в это время наставляла подвыпившего зятя:

– Слушай сюда! Ты сейчас возьмёшь эту сумку и отнесёшь в ней одного ребёнка к роддому и там оставишь. Пойдёшь к роддому пешком, чтобы ни одна живая душа тебя не видела. Ты меня понял?

– Борисовна, ты что придумала! Да чтобы я собственного ребёнка выбросил! – взвился Вадик в праведном гневе.

– Я тебя не на мусорку отправляю, а к роддому! Там о ребёнке лучше позаботятся, чем вы два идиота! – завопила тёща и со всего маху врезала ему сумкой по лицу. – Ты подумал, на какие деньги ты двоих детей содержать будешь? Это они сейчас молчат, а через час они обгадят пелёнки, проголодаются и начнут орать на два голоса. Что делать будешь? Пеленать во что? Ты пелёнки купил? Бутылочки купил? Им кроватки нужны. Верка работать теперь не сможет. А на меня не рассчитывай, мне до вас дела нет!

– Что ж вы за люди такие, – пьяно всхлипнул Вадик, – всё только о деньгах думаете! А это же дети, это же эти… цветы жизни!

– Вот и перекапывай теперь то, что насажал, – трясла тёща перед лицом Вадика спортивной сумкой.

Потом она выхватила ребёнка из рук Веры, уложила его в сумку и вручила зятю.

– Вы же не люди, вы даже не звери! Пусть будет по-вашему, – смирился Вадик. – Но это ваш грех, вам с этим жить…