Николай Башмаков - Деревенский Зорро

Крутой бесцеремонно его перебил:

– Катись ты со своим банкетом и вонючими шлюхами!.. У нас с Лёхой планы изменились. Принеси-ка лучше бутылку и что-нибудь закусить.

И, заметив, как Жабров сразу набычился, добавил:

– Ладно, не обижайся, мы немного погуляем и часика через два подойдём.

– А может, все-таки не надо, – вдруг неожиданно встрял в разговор Димка, – она ведь внучка директора школы!

– Да нам хоть бы и министра, – захихикал Деляга. – Директор школы… Тоже мне нашёл авторитета.

Маринку с Костей они подкараулили в парке. Было темно. И только свет от фонаря на дороге с трудом пробивался через деревья с ещё не опавшей листвой. Братки появились внезапно. Крутой схватил Маринку за руку и пьяно забасил:

– Ну что, мамзель, продолжим знакомство! Предлагаю тебе поменять кавалера! Чем мы хуже твоего амбала? А ты, мальчик, иди домой! Уже поздно, и тебя могут потерять родители…

Костя сильно перетрусил, но всё же попытался вступить в переговоры:

– Ребята, не трогайте нас, мы ещё школьники!

– Школьники по вечерам так поздно не гуляют, – хохотнул Деляга, – а тебя мы уже отпустили, поторопись! – Он несильно ткнул Костю в грудь.

Маринка вскрикнула и попыталась вырваться. Крутой без особых усилий завернул ей руку за спину, зажал рот и скомандовал напарнику:

– Убери отсюда этого сопляка!

Костя, увидев, что без драки не обойтись, замахнулся на Делягу, но тот увернулся и со всей силой ударил парня ногой в живот. Костя беззвучно скрючился. Деляга коленом ударил ему в лицо, свалил на землю и для верности два раза пнул поверженного противника:

– А ну, брысь отсюда, а то кости переломаю!

Костя с трудом поднялся… Увидел в руках соперника нож и…, как он потом объяснял, побежал за подмогой.

Маринка забилась в руках Крутого и укусила его за палец. Тот отдёрнул руку, и она закричала:

– Пусти, гад! Подонок несчастный!

Городской "браток" грубо выругался, ударил Маринку кулаком по голове, снова зажал ей рот и потащил к скамейке. Девушку охватил панический страх. Она перестала сопротивляться. Крутой повалил её на скамейку, и в этот момент сильный удар по голове заставил его выпустить жертву. Он медленно повернул голову, увидел лицо нападавшего в темной маске и занесённую над его головой деревянную дубинку… Увернуться "супермен" не успел, и второй удар завершил дело. Новоявленный "ухажёр" потерял сознание и рухнул рядом со скамейкой…

Подскочивший Деляга попытался ударить нападавшего ножом, но тот увернулся и врезал ему ногой в промежность. Браток задохнулся от боли, но после сильнейшего удара всё той же дубинкой ощущать её перестал…

Всё это случилось в считанные секунды. Маринка безучастно наблюдала за происходящим. Ей показалось: она смотрит какой-то боевик. Но её спаситель, вполне реальный и живой, подскочил к ней, рывком поднял и хриплым, больше похожим на шёпот, голосом резко скомандовал:

– Беги!

И хотя ноги у неё подкашивались, она довольно резво побежала в сторону Дома культуры. Туда, где был свет, где были люди. Отбежав несколько метров, она остановилась и, оглянувшись назад, крикнула:

– Спасибо!!!

Но её спаситель уже исчез.

Большегоринцы от выборов президента многого не ждали. Их ожидания сводились к понятиям очень простым. Людям хотелось, чтобы зарплаты и пенсии, пусть даже такие же мизерные, выдавались своевременно. Продукция, которую они производили, закупалась бы по реальной стоимости, а цены на горючее и сельхозтехнику спустились бы с запредельных высот на грешную землю. А это обещали все. Поэтому выбор было сделать нелегко. Приходилось отбрасывать всякую политическую логику и руководствоваться чутьём и личными симпатиями.

После горбачёвской "перестройки" и превращения видных партийных начальников в "демократов" (в народе их прозвали "перевёртышами") многие из селян разочаровались в коммунистах. Люди не без основания считали: лидеры "перестройки" и "реформ", в своё время считавшиеся "видными коммунистами", и разрушили страну, в надежде прихватить в личное пользование богатства, принадлежавшие государству. Обжёгшись на молоке, селяне дули теперь на воду. Даже коммунисты честные, не предавшие идею социальной справедливости, у многих вызывали недоверие. Ещё сильнее разочаровала их деятельность "демократов-реформаторов", стремившихся двуглавого русского орла повернуть в одну, только западную, сторону. Поэтому многие избиратели села отдали предпочтение бравому генералу, который, как им казалось, "наведёт порядок в стране".