Мария Толмачёва - Вирус

Девушка поджала испещрённые ссадинами от произошедших приключений ноги, обняла их руками. Парень снял с себя джинсовку и накинул её на плечи Лили. Она дрогнула и повернула голову на него. Он взглядом спросил разрешения сесть рядом, лили кивком позволила.

– Знаешь, я мог бы провести тут всю жизнь, – сказал он, любуясь лицом девушки. Даже с синяками под глазами, замученная она была прекрасна. Вдруг девушка вскочила на ноги.

– Всю жизнь, – прошептала она и засунула руку в задний карман.

– Что прости? – переспросил парень.

– Я тоже давала обещание.

Она достала часы с коричневым кожаным ремешком и аккуратно разложила их на холодном песке. Песчинки в тот же миг приподнялись ветром и засыпали циферблат. Лили показалось, что она услышала смех брата. Перед глазами встала их последняя встреча. Полиэтиленовый мальчик. Девушка смахнула выскочившие слёзы.

– Красиво, Лили, красиво. Но не до слёз. – улыбнулся Миша. – всё, что с тобой произошло, должно вызывать, наверное, куда больше эмоций. – он стоял за её спиной и смеялся. Каждый новый залп его смеха бил девушку по лопаткам, словно её кололи ножом.

Лили хотела развернуться, оттолкнуть его, ударить, но сил поднять руки не было. Ветер трепал её волосы и, казалось, выдувал из неё все силы.

Вдруг раздался шум. Уши заложило. Лили обернулась, с трудом стоя на ногах. Миша выронил пистолет, приложил руку к животу, широко расставив пальцы. На голубой ткани футболки проявилось тёмное пятно. Оно росло с каждой секундой, как и шок Лили. Друг подстреленного приобнял её за талию левой рукой. Правой заложил свой пистолет за ремень джинсов:

– Нам нужно срочно уходить отсюда.

– Ты, ты, зачем сделал это? – говорила Лили, но не слышала собственного голоса. Парень кивнул в сторону выпавшего из руки Миши оружия.

– Он не хотел тебя спасать. Он продал тебя за свободу, а когда ты сбежала, об этом сообщили через службу ищеек поселения. Он решил, что ты можешь представлять опасность.

Не успев дослушать, о чём говорил новый знакомый, Лили сделала шаг в сторону Миши:

– Это правда, кретин? – орала она.

Миша быстро кивал головой и молил о пощаде. Лили принялась пинать его, что есть сил.

– Как ты мог, урод?! Мало того, что продал меня, как вещь, так еще и… – кричала девушка, не в силах совладать с гневом.

– Хватит Лили! – кричал парень. Лили не успокаивалась. Тогда он схватил её за руки и прижал к себе. Только сейчас девушка заметила, какой он высокий. Она еле доставала ему до плеча. Силы были не равны, и Лили утихла. Она оперлась на него. – Лили, – прошептал парень, – он и так получил сполна.

Лили кивнула.

– Ты не против, если я отведу тебя в машину?

– Нет, – сказала Лили одними губами, – не против.

Парень взял её на руки и усадил на переднее пассажирское сиденье. Сам сел за водительское и уставился в окно. Там, метрах в ста от машины, на холодном песке, окружённый хитрыми чайками, лежал Миша. Он уже не шевелился. Обе руки были раскинуты в стороны, а на песке, вокруг него, расползалось тёмно-бордовое пятно. Парень вышел из машины и спешно дошагал до тела. Он взял Мишу под руки и отволок его к волнам.

После чего он вернулся в машину.

– Как тебя зовут? – спросила вдруг Лили. – И почему ты меня спас? Что вообще происходит?

– Что прости? Я не расслышал. – он развернулся лицом к девушке, бросил пистолет в бардачок и устремил всё своё внимание на Лили.

– Твоё имя?

– Скажу, если обещаешь ехать со мной вместе.

– Куда? И что вообще происходит?

– Мы с Мишей были близкими друзьями, почти братьями. В начале эпидемии, когда стали собирать людей для поселения, Миша тут же заболел идеей попасть туда. Я отказался с самого начала. Все мои родственники и друзья, кроме Миши, умерли. Апатия захватила меня в жестокий плен уныния и отчаяния. Я жил в лесу. Около года. Время я не считал. Забыл, что такое жизнь. Но вдруг меня нашёл Миша.

– Это объясняет тот факт, что Миша набрёл на Диму в лесу. Но, выходит, всё было не случайно. Он знал о нашей поездке заранее?

– Вообще-то ты попалась ему случайно.

– Какое везение, – пробубнила Лили.

– Для него это и правда было огромной удачей. В противном случае он либо вернулся бы в поселение ни с чем, либо остался жить со мной. Но на одной из прогулок он заметил тебя на обочине с каким-то типом в машине. В тот вечер он вернулся уже совершенно другим. Он словно бы переменился. Стал каким-то жестоким, вспыльчивым. А на следующее утро он исчез, оставив мне записку. Там было всего два предложения, – он покопался в карманах брюк и выудил скомканный кусок салфетки, – «Через сутки жди у поселения. Мы едем на море.»