Мария Лаговая - Говори, никто не услышит

Надюша полгода назад, после смерти богатого любовника, была вынуждена съехать из отдельной квартиры в престижном районе. Сейчас зарабатывала Надя тем, что вычитывала рукописи для нескольких издательств, специализирующихся на фантастике и любовных романах, выпускаемых в формате покет-бука, должность её называлась бета-ридер. Работа библиографом оставалась для души и для стажа. Но по-настоящему Надей владела лишь одна запретная страсть: игра в преферанс, на которой можно было сорвать хороший куш. Она имела членство в закрытом клубе, где собирались тузы, в основном, мужчины среднего возраста. При этом себя они любили называть котами, ну, да, так и есть – сытые зажравшиеся коты. Провёл Надю в этот узкий круг и научил премудростям игры любовник, бывший на двадцать лет её старше. Он был нестандартный кот – худощавый и с дворовой родословной. На удивление порядочный, по крайней мере, с Надей, а большего ей не следовало знать. Сейчас Наде стукнуло тридцать, а любовника она похоронила год назад, умер от сердечного, в момент. Это была версия врачей.

Надя считала себя смелой девушкой, но даже её боевитости не хватало, чтобы услышать очевидную правду. Страшные мысли, почему случилось то, что случилось, до сознания не допускались. И теперь Надя время от времени страдала от наплыва панических атак. Однажды, уже после переезда, она оказалась в районе, где раньше находилось её любовное гнёздышко.

Надюша замедлила шаг, подумывая о том, не заглянуть ли во двор? Но тут от «дома с любовником» стала медленно отъезжать машина, глянцевая как черный таракан, с тонированными стёклами и спецномерами, и оттуда изнутри – бум-бум-бум, ужасная музыка. У Нади опять засосало под ложечкой от ощущения животного страха и тоски: всё бы отдала, чтобы такие звуки не слышать. Она-то знает, кто ездит в подобных машинах. Какие людоеды.

Мир книжных космических войн и медовых страстей был не так страшен. Но, увы, Надя не жаловала фантастику и любовные романы, для неё это была работа, где подобный критический взгляд и непредвзятость положительно сказывались на качестве выпускаемого издательством материала.

– Знаешь, я сама уже ничего нового не читаю. Перечитываю! – Надя поправила лямку от сумки на плече Вероники. Сумка была полна книжных новинок. Ники топтался рядом.

– Да, понимаю. Слушай, сегодня на столе, куда книги сдают, прекрасный экземпляр видела… с картинками. Ил-лю-ст-ра-ци-я-ми. Как же название? – Вероника продактилировала сложное слово и задумалась, но тут её внимание отвлекла знакомая фигура.

По другой стороне узкой улицы к ним приближалась молодая девушка. Она жила вместе с матерью, в одном доме с Вероникой. Кажется, её звали Александра. Они часто сталкивались во дворе и в ближайшем продуктовом, но только лишь кивали друг другу в знак приветствия. То, что девушка молода и хороша собой, Ника разглядела не сразу. Мама Саши отличалась строгим нравом, и дочь была вынуждена придерживаться скромности в одежде: плотные колготы, тёмная длинная юбка, тонкая шерстяная кофта, туфли на плоской несносимой подошве. Лицо всегда бледное, губы бескровные. Единственное, за что цеплялся взгляд – это Сашины волосы – длинные, густые и чёрные как вороново крыло, их красоту невозможно было спрятать ни под какой косынкой.

– Странная она всё же, – Надя обернулась в ту же сторону, что и Верон, – неужели съехать от матери это такая проблема в наше время? Она вспомнила себя в юные годы, и чуть закашлялась. Нехороший нервный кашель тоже был последствием стресса, который Надя пережила после «инфарктной ночи» своего возлюбленного.

Прежде чем перейти дорогу, фигура в тёмном чуть помедлила, будто бы решая, хочет ли она подойти ближе к знакомым девчонкам. Но, по всему, путь Саши сегодня тоже лежал в библиотеку, поэтому она вежливо кивнула обеим подругам, стоявшим рядом с входом, и прошмыгнула внутрь, за стеклянные двери.

Надин кашель почему-то не прекращался. Ей нужен был глоток воды, поэтому они быстро попрощались друг с другом, и договорились встретиться вечером у Верон, поболтать как обычно на кухне.

«Встреча, буковка!», и в ответ: «Восемь, синеглазка!».

В квартире царствовала тишина. Абр куда-то сгинул.

«Может, это мне от одиночества привиделось? – размышляла Ника, неспешно выгружая книги из сумки, – Может, я зря от Надиного соседства отказалась?»

В таком хорошем настроении, наедине с собой, Вероника любила позвучать. Для глухих звук – это вибрация, которую можно почувствовать телом. Никин организм, словно чуткий инструмент, отзывался идеально. Любимым её упражнением была «звуковая азбука». Сегодня в фаворитах значились согласные – она, закрыв глаза, произносила звук В, глубоко и тихо, как будто жужжала пчела, и внутри появлялось тепло. Так звучало умиротворение. Звук Р, наоборот, рычался весело, от плеча к плечу, по полукругу, и приносил с собою радость и бодрость. Сочетание МНЛ-инг с долгим эхом на выдохе дарило расслабление и ощущение полёта. Вероника не догадывалась, что подобным методом эксперимента познавала очень древнюю науку – звукотерапию. Она себя не слышала, но чувствовала, как реагирует её тело на ту или иную произнесённую вслух букву или слог.