Мария Лаговая - Говори, никто не услышит

В минуты, подобные этим, Вероника вспоминала его, Алексея. И всегда наступала одна и та же эмоциональная цепная реакция – сначала боль и тоска от расставания, а потом в сознании всплывали радостные моменты их жизни вместе до разрыва. И ещё один виток в прошлое – её первые шаги в профессии, студенчество, школа, мама.

С мамой было сложно, она так и не смирилась с тем, что её единственного ребёнка, Вероничку-синеглазку, банально застудили и перелечили какой-то лекарственной дрянью. Ника в четыре года осталась слабослышащей. С этого времени начались её мытарства и отдаление от собственной семьи. Отца она совсем не помнила, бытовала версия, что он их бросил, когда у дочери начались проблемы со слухом. Мама как многие родители глухих, почему-то не учила жестовый язык, и от этого дистанция между ней и Никой только росла. К слову сказать, Верон была общительным ребёнком, после поступления в спецшколу, она, к счастью, не замкнулась, адаптация к своему новому качеству прошла довольно гладко. Появилось много новых подружек, беззаботных и весёлых, ведь юность самодостаточна и всегда берет своё! Шанс слышать лучше у Ники всё же остался. Об этом ей рассказала уже в средних классах их классный руководитель – «мама Таня», педагог от Бога, которая прекрасно знала жестовый язык, потому что была дочерью абсолютно глухих родителей. Вероника в ней души не чаяла. «Крёстная мама» наставляла своих учениц – читать и читать как можно больше, а не мечтать о принцах и великой любви. У Ники, девушки практичной, долгое время голубой мечтой был не принц, а лакированная красная сумочка. Глупые девичьи мечты! Чтобы они без «мамы Тани» делали! Именно «крёстная» посоветовала Веронике поступать в специализированный институт в Москве.

А её родная мамочка, как же виновата Вероника перед ней. В самый разгар романа Ники с Алексеем, мама предложила дочери поехать вместе отдохнуть на десять дней где-то на юге. Вероника отказалась, но сделала матери сюрприз: по интернету перезаказала гостиницу на самую шикарную в том курортном местечке. Номер остался пустым. Мать при поездке из аэропорта погибла в автокатастрофе. Красивого кадра полёта машины над пропастью, с южного горного серпантина, история не запечатлела. Утреннее шоссе, микроавтобус и фруктовая фура со встречной, на полной скорости.

Вероника примчалась из Москвы, и если бы не Лёшка, она бы окунулась в истерику и затяжную депрессию. Он не дал пропасть, окружил, окутал своей заботой. Чувство вины перед матерью отползло в самый дальний угол Никиного сознания, напоминая о себе время от времени, а потом только в даты рождения и смерти – позвякивало протяжно в ушах. Бывает в жизни: уходит кто-то из близких, появляется новый близкий. И становится роднее, чем тот, кто был до него.

Двенадцать лет столичного рандеву с лихвой компенсировали всё прошлое прозябание. Вот сначала не идёшь – ползёшь, а потом как понесётся – не остановишь. Ника ни на минуту не думала останавливать. Голубая мечта сбылась – красный кожаный рюкзачок с замочком и логотипом люксовой марки. Он вмещал все весомые доказательства жизни в столице и её успехов. И вот сейчас этот рюкзак висит в прихожей и никуда не спешит.

У Верон на глазах навернулись слезы.

После долгого чаепития с капельками валерьяны для обеих, Надя отправилась домой, а Вероника минут двадцать стояла под тёплым душем, вода действовала на неё умиротворяюще и помогала избавиться от тяжести предгрозовой духоты. Выйдя из ванной, она наконец-то вспомнила о своём четвероногом друге, куда же он запропастился? Ники-терьер обнаружился в третьей захламленной девятиметровке. Он стоял на продавленном диване и заливался истошным лаем на шкаф, будто нападая на кого-то и отпрыгивая назад. Девушка его не слышала, но знала, что собака лает так, когда внизу шумит её сосед. «Ну, что, опять мышка в углу или алкоголик наш нижний расшумелся, а, Ники?» – успокаивающе спросила вслух Вероника, шерстя свою гриву махровым полотенцем. Но Ники не унимался, и Верон уже хотела сгрести его в охапку с дивана, как вдруг, держась левой рукой за полукруглую жестяную печку, она тихонько осела на пол. В комнате появился третий.

Высокий светло русый, со стрижкой ёжиком, человек медленно выходил из полуоткрытой дверцы старого шкафа. Вероника готова была поклясться, что он не проник в комнату словно вор, нет, человек или его внешняя оболочка с каждой секундой как будто бы уплотнялись из воздуха. Спустя пару мгновений Ника уже не видела сквозь него привычную обстановку и потёртые обои, перед нею из ничего соткался симпатичный молодой мужчина. За окном просверкнуло.