Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

— Автобус-экспресс, остановок не будет! Следующая остановка Удомля! — выкрикнула полная кондукторша и как крейсер «Аврора» двинулась по проходу, собирая деньги за проезд у пассажиров. Тоненькую стюардессу она нисколько не напоминала, но почему-то Муза подумала, что она сейчас будет проводить инструктаж, что делать, если автобус сорвется в кювет или с моста, а он, судя по внешнему виду, вполне мог это сделать. Начнет говорить: «Выдерни шнур, выдави стекло…» И еще раздаст свистки, чтобы распугивать голодных карасей в реке. Толстуха внимательно посмотрела на Музу, отвлекая ее от красочных картин катастрофы.

— Не из здешних? — пытливо уставилась на нее кондукторша.

— Я?

— Ну, не я же! Я тут всю жизнь работаю, и на этом автобусе уж лет восемь, — ответила толстуха.

— Я из Москвы, — подтвердила Муза.

— Оно и видно — столичная штучка… — Кондукторша поджала губы, дала ей билетик и двинулась дальше, а Муза не поняла, был ли это комплимент или оскорбление.

Рядом с Музой села низенькая женщина, которая всё время кашляла. У Музы даже голова заболела от этих пронзительных, высоких звуков.

— Вы извините меня, — сказала женщина, почувствовав недовольство соседки.

— Да ничего, — не знала, что ответить, Муза.

— Я не болею, вас не заражу. То есть болею, но я не заразная, — пояснила женщина. — У меня болезнь легких, они зарастают…

— Да вы можете мне ничего не объяснять! — ответила Муза.

— Да я скажу, в этом нет ничего такого, поделюсь своей бедой, и мне легче станет, легкие у меня зарастают… — надрывно кашлянула женщина.

— Зарастают? Господи, чем? — невольно включилась в разговор Муза, не понимая, что ей в этой жизни надо поменять — имидж, выражение лица или одежду, чтобы к ней не обращались со своими проблемами люди, потому что у нее своих было предостаточно.

— Какой-то соединительной тканью, которая не выполняет функции дыхательной. И это не лечится, — пояснила женщина.

— Ужас. Я вам сочувствую, — сказала Муза совершенно искренне.

— Да ничего страшного. У нас весь город болеет и этой болезнью, и другими, и у нас очень много раковых болезней и всяких опухолей.

— Почему? — спросила Муза.

— Как — почему? У нас в городе атомная электростанция, вся Москва энергию от нас берет, многие люди там и работают. Зарплата не очень большая, но стабильная. Пенсия в сорок лет, льготы… А кому эти льготы в старости нужны, если до нее никто не доживает? — вздохнула женщина и закашляла.

Муза поежилась. За окном тянулся унылый дорожный пейзаж — лес и белый снег, и еще грязный снег ближе к дороге, который словно обрамлял ее. Иногда этот монотонный пейзаж прерывался какой-нибудь бензозаправкой, вокруг которой кучковались ларьки и магазины с товарами в дорогу, словно грибы вокруг пня. Вместо музыки всю дорогу Муза слушала кашель, что тоже навевало определенную тоску. Наконец впереди показались первые признаки приближения населенного пункта. Это были большие и мрачные складские помещения, пешеходные переходы и пятиэтажные и даже трехэтажные дома, похожие на дореволюционные бараки, разрушенные и обшарпанные, еще хуже, чем в областном центре. Кое-где мелькали старые частные деревянные дома, задавленные со всех сторон серыми панельными пятиэтажками.

— Подъехали! — надрывно кашлянула женщина.

— Ой, а остановка одна будет в городе? — спросила Муза.

— А тебе куда надо? — спросила женщина.

Муза сказала адрес, и женщина понимающе кивнула.

— Да, я знаю! Вы выйдете со мной, и я вас проведу. Я знаю… Там дома, где квартиры от нашей аэски давали.

— То есть работникам АЭС? — уточнила Муза.

— Да. А вы что, не знаете, к кому едете?

— Знаю только имя. Я вас не напрягу?

— Нет, конечно! Тут все рядом. Выходим! — схватила свои сумки женщина и рванула к выходу.

Муза тоже поднялась и выбежала из автобуса в уже закрывающиеся ржавые двери-гармошки, которые как будто вздохнули, словно сожалея о том, что в силу своей дряхлости и неполного смыкания створок не могли отрезать от выскакивающего человека его заднюю, филейную часть, чтобы испортить ему в жизни что-нибудь, раз уж пришлось довезти его до места. Такой мини-фильм ужасов. Кстати, автобус смог бы сниматься у Спилберга без грима.

— Идите за мной! — махнула Музе женщина.

— Мне неудобно отнимать ваше время…

— А я не спешу никуда! Я инвалидка! Гостила у друзей, вернулась к себе в хибару. Могу полностью посвятить свое время вам, если понадобится. Идемте. Отчего с хорошим человеком не поговорить?