Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

Так вместо красивого ресторана Муза оказалась в подсобке горничной, ей была не судьба дойти до ресторана.

— Выпьешь со мной? — внезапно спросила Люся.

— Вообще-то я не пью, — ответила Муза, жалея, что поддалась на провокацию и пошла с этой дамой. Скорее всего, ей нужна была только собутыльница.

— Да я тоже не пью, но почему с хорошим человеком не выпить? — возразила Люся и достала наполовину пустую бутылку коньяка. — От постояльцев осталось. Что добру пропадать? Нет, вы не подумайте, я, если вещи ценные нахожу, администрации сдаю, да и объедки не доедаю. А вот если спиртное, как выливать-то? Жалко… Жильцы иногда дорогое покупают, шикуют на командировочные. Ведь и не подаришь такое уже никому, вот и приходится самой, — вздохнула горничная, давая понять, какая у нее тяжелая работа, что так и пристрастилась к спасению спиртного, а сама-то не пьет.

— Я не осуждаю ни в коем случае, — сказала Муза.

— Тем более убираешься-убираешься, выносишь за ними мусор, выносишь, не то что чаевые кто-то дал, даже слова доброго не услышишь, — пожаловалась она, разливая коньяк в кофейные чашки, у одной из которых была отколота ручка, у другой — кусочек края, то есть можно было и губы поранить при желании.

Люся взяла себе чашку без ручки, а гостье предложила, с ее точки зрения, лучший вариант.

— За встречу! — провозгласила тост горничная.

Люся выпила все залпом и захрустела сухарем. Муза слегка пригубила за компанию крепкий напиток явно не лучшего качества.

— Вы хотели мне сказать, что здесь присутствует какая-то опасность, — напомнила Муза.

— Где? Здесь? Да вы что, милочка! Здесь нахожусь только я, и я абсолютно не опасна, уверяю вас! — пошатнулась горничная, растягивая розовые губы в ухмылке.

— Вы говорили, что мне опасно находиться в номере одной, — начала терять терпение Муза.

— Ах да! Конечно, опасно! Давай еще выпьем! Страшно даже говорить об этом! Для храбрости! Дело в том, что раньше-то в гостинице спокойно было. Ну, как спокойно, по-разному, конечно. Случались местные бои между постояльцами отеля, лихие годы были, лихие жильцы селились. Все было! Иногда даже в коридор страшно было выглянуть, потому что стреляли прямо в коридоре… Один нажрался, словил «белочку» и стрелял просто «кого подрежет». Такая русская рулетка, твою мать! Вот смотри, какая у меня опасная работа! — Она ловко задрала подол и показала Музе бледную худую ногу с сеткой синих вен и шрамом на бедре, поясняя: — Вскользь задело!

— Ужас какой! — содрогнулась Муза, впервые увидев огнестрельное ранение.

— Ну, а что ты хотела, времена были такие! Правда, когда тот мужик проспался и я показала, что он сделал, так он озолотил меня, чтобы я к ментам не обращалась, ему нельзя светиться было, и так под следствием находился… Так что я не в обиде была! Я тогда на его отвальные впервые за границу поехала! Лечилась в Карловых Варах! До сих пор вспоминаю с восхищением, есть рай на земле! А здесь, в Верхневолжском, он сам своего врача пригнал, и зашили меня прямо на месте, чтобы никто и не узнал! Насмотрелась я на бритоголовую братву с девочками, живущую здесь и сейчас, я психологам удивляюсь, они говорят, что жить надо не прошлым и не будущим, а только настоящим… Не согласилась бы я с ними. Видела я эту жизнь настоящим. Сколько их полегло здесь, — философски задумалась Людмила, снова наполняя свою чашку коньяком, потому что чашка Музы была полная. — Пей давай! Поддержи подругу! — бодро попросила она.

Муза подчинилась, поморщившись.

— Крепкое!

— Очень хороший коньяк! — зыркнула на нее озорными подведенными глазами Люся и подмигнула: — Это не жильцы оставили, это я «прихватизировала», пока все пьяные с девками валялись. Намусорили, как свиньи, там у них столько пустых бутылок осталось, да целые еще были. Вот я одну и взяла! Мне даже не стыдно! — призналась Люся.

— Вы мое мнение хотите знать? — не поняла ее Муза. — Я считаю, что брать чужое все равно нельзя.

— Что?! — вскинула иссиня-черные брови Люся. — Ишь ты, фифа какая! Тоже мне! Чужое брать нельзя! А свинячить и гадить мне в душу можно? Подумаешь, бутылка коньяка! Да они бьют больше! Иди отсюда! Пусть тебя изнасилуют, гордячку такую, а тетя Люся на помощь не придет! — Внезапно горничная стала очень агрессивной.

— А чего вы на меня кричите? Сами позвали к себе! — возмутилась Муза.

— Так я думала, что ты пить будешь со мной, а ты ни рыба ни мясо, да еще и меня оговариваешь! Это просто возмутительно! Ты у меня в гостях, между прочим…