Тамара Лисицкая - Двенадцать

Я снова развернула газеты. Макс, безусловно, талантливый борзописец. Точнее — подражатель. Этот стиль Лоре придумала я. Он только подхватил. Но кто будет об этом знать? Какая разница в том, кто колдует на кухне? Важно — что получается в итоге… А итог мне не нравится. Не импонируют мне и эти фотографии. В каждой статье — «автор у трупа», как отдельное пятно в моей будущей честной биографии. Как я могла согласиться с таким перформансом — не знаю. Хотя факт наличия Лориных автопортретов мне на руку. Теперь Инге Васильевне придётся либо менять стиль, за который она так держится, либо нанимать девицу, похожую на меня. И только для того, чтобы щёлкнуть её у трупа. Вряд ли быстро найдутся добровольцы, и Инга Васильевна не захочет ощущать ненужных свидетелей процесса. Так что мы ещё повоюем!

Андрей Лагунин, Бронислава Брочек, Велемир Резанников… Кого-то из них я знала, о ком-то слышала или читала. Все они — мертвы. Непостижимая метаморфоза материи. Было живым — стало мёртвым… Людей нет — имена и фамилии остались. Фамилии остались? Как будто сигнальный маяк включился внутри. Больше всего фамилий осталось в «Женском журнале»! И это естественно. Все участники безобразия знали, что существует некая взаимосвязь между журнальными таблицами и убийствами, но не знали — какая. В общем, догадаться несложно. «Лучшие…» Кто-то целенаправленно выкорчёвывал «лучших». И о «лучших» пытался писать журнал, вот и всё. Я промчалась глазами по журнальным колонкам и снова ощутила стук крови в висках. Вот они все — Лагунин, адвокат, учительница, доктор, ненормальная художница, повар, депутат, удушенный колготками… Мать честная! «Лучший водитель-таксист»! Я развернула вчерашний спецвыпуск. «Сегодня убит… Водитель такси… Зиновий Иванов…» В журнальной таблице — среди десяти фамилий номинантов на звание «Таксиста года» — Зиновий Иванов… Теперь уж точно — убивают «лучших»… Адвокат может иметь психически нестабильных врагов, певец, художница, депутат… Но кто будет измываться над невинным таксистом? Адвокат и таксист в своих врагах никак не совпадают. Их убивают не случайно, не из-за денег, не из желания отомстить. И убивает один и тот же человек. Или одна команда.

Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Ну, и что? Что ты узнала нового, Наташа? Допустим, ты вычислила принцип убийства — но его нетрудно было вычислить. Что ты можешь сделать для того, чтобы убийства прекратились?

Я заглянула в комнату. Юлия Марковна сладко посвистывала носом. Чапа валялся рядом на подушке, и его лёгкая шерсть шевелилась от старушкиного дыхания. Спят. Значит, можно со спокойной совестью устраивать мозговой штурм.

Итак, что я вижу в этих архитаинственных журнальных таблицах? Представители тридцати пяти профессий. От каждого «цеха» — по десять номинантов с датами рождения зачем-то. В конце года составитель таблицы обещает вычислить тридцать пять «человеков года». Вполне возможно, убийца выбирал в жертвы самых перспективных из каждой десятки… Но зачем?

Хорошо. Мы уже имеем восемь бездыханных тел. При всей кровожадности этого киллера-мутанта, мне было нелегко поверить в то, что впереди — ещё 27 убийств. Он просто не справится до конца года — умрёт от аллергии на кровь… Почему я так уверенно говорю о конце года как о конце большой джекопотрошительной акции? Потому, что это логично, потому, что наш монстр имеет очевидное желание испортить праздник «Человек года». Значит, он должен успеть обернуться до церемонии награждения. А это даже не Новый год. Это раньше… Он однозначно готовится к какому-то празднику или дате. Накануне Миллениума, мать его. Романтик.

Я заварила чай по десятому кругу. Спать не хотелось, на улице тихо шлёпал осенний дождик.

Даже если он задумал грохнуть лидеров каждой группы — все 35 голов, — он должен работать персонально с каждым. Не махнёт же он оставшихся за один раз? Будет кто-то девятый, потом — десятый, потом — одиннадцатый. И так далее. КТО будет девятым?

Я нашла графы в таблице с уже «вычеркнутыми» героями. «Лучший учитель», «Лучший адвокат», «Лучший политик», «Лучший музыкант», «Лучший художник», «Лучший медицинский работник», «Лучший повар», «Лучший водитель»… Полный бред. Никакой смысловой сцепки. Профессии абсолютно нестыкуемые. Разбросаны по всей таблице в произвольном порядке. По какому принципу он их выбирал? Я повертела журнал, пытаясь найти узелки. Может быть, вопрос оплаты? Начинал с высокооплачиваемых, потом — по мере убывания… Нет, мимо… Может, принцип популярности в народе? Сначала грохнул самого популярного… Нет, не пойдёт… Бред какой-то…