Тамара Лисицкая - Двенадцать

Горела скромная ночная лампа. Тихо шлёпал по крыше дождь. Лёва метался по комнате, сжимая замотанные в полотенце кулаки.

— Это нереально! Это какая-то очень скверная, дешёвая и кровавая фантастика! Подумать только — взрослый мужчина… Взрослый человек! Самостоятельный! Реалист до мозга костей! Владеющий собственным мозгом стопроцентно! И вдруг такое! Это непостижимо!

Я наблюдала за его страданиями и тихо начинала снова бояться до смерти. Сейчас эти красивые черты исказятся окончательно, изо рта попрёт пена, он упадёт на четыре ноги, бросится ко мне… И никого!

— Что ты молчишь? — он вдруг бросился ко мне. Слава богу, пока на двух ногах. — Скажи хоть что-нибудь!? Спроси меня?! Ну????!!!!

И он вцепился в мою шею огромными своими лапищами, а я закрыла глаза, готовясь к смерти.

Через секунду, однако, жить мне снова захотелось и я спросила, отталкивая его руками и ногами одновременно…

— А-а-а! П-п-почему у меня в руках кефир??!!

Он с ужасом уставился своими зрачками в мои.

— Кефир? При чём тут кефир? Ты всё ещё не в себе? Ты подвинулась умом после всего этого, да?

Я кивнула на всякий случай, чтобы не злить его.

Он устало рухнул рядом на колени и пополз в сторону, цепляясь дрожащими пальцами за стену, срывая портретики родственников и друзей.

Скорчился в углу, сжав руками голову.

Потом встал, потерзал ладонями лицо и сказал глухим голосом:

— Ну, довольно… Надо браться за дело. Это может начаться в любую минуту. Но сегодня это будет в последний раз. Может быть больно… Ты внимательно меня слушаешь?

Что он хочет сделать? Я кивнула «да», потом «нет»… Он посмотрел на меня через плечо…

Ну, вот оно. Сейчас случится. Такие взгляды обычно заканчиваются стрельбой на поражение.

Кап. Кап. Это за стеклом.

— Ты хочешь меня убить, Лёва? Не убивай меня, Лёва… У меня будет ребёнок…

Теперь он повернулся ко мне всем телом и взгляд его на секунду прояснился.

— У тебя? Ребёнок?

И в этот момент — ручаюсь! — он был на пути к радости. Мышцы его киношного лица рефлекторно изобразили приятное удивление. Всё-таки мы ещё поборемся с тобой, Лёва…

— Боже, какая неожиданная развязка… Я рад. Да, я рад.

Он замахал руками, взъерошил волосы — вёл себя, как любой другой новоиспечённый папаша на его месте. Однако я не расслаблялась. За приступом счастья мог последовать любой другой приступ. Я расценила эту минутку счастья как передышку. Пока отец моего ребёнка утирал чужеродную ему скупую слезу, моя рука судорожно шарила за креслом в поисках случайного пистолета или кинжала — да хоть чего-нибудь! Сзади, согласно проекту дизайнеров, была тумба с моей бутылкой кефира (когда я успела её поставить?) и крысиная клетка. Кефир? Можно попробовать, хотя от одной мысли о том, как я буду бить Лёву бутылкой кефира по голове, меня замутило…

— Но это всё равно сейчас ничего не меняет… — Лёва вернулся в исходное состояние. — Это ничего, к сожалению, не меняет. Хотя теперь мне будет вдвойне труднее пережить, если…

(Проклятый маньяк! «Вдвойне, если…» Если я нечаянно тебя убью, дорогая! Прости меня, конечно, не обижайся, но я могу непроизвольно тебя грохнуть, хотя потом буду сильно страдать…) Я оставила бутылку в тылу, пальцами ещё поскребла вокруг. Ничего больше. Только крысиный нос, из любопытства высунутый из клетки сантиметров на сорок.

Я открыла клетку.

— Как ты думаешь, кто это будет? — Лёва, начавший было снова метаться по комнате, остановился.

— Я думаю, мальчик…

Он посмотрел на меня и улыбнулся чёрными дёснами.

— Я пока не о ребёнке…

Крысы не бросились на свободу с громким «Ура!». Закружились по клетке, всё время подсовывая мне хвосты, когтистые лапы и носы. Я судорожно обшаривала их жилище. В результате мне досталось круглое зеркальце и несколько спиц из крысиных спортивных тренажёров. Тоже оружие. Зеркальце можно разбить.

— Тебе плохо? — Лёва, наконец, заметил мою патологичную позу.

Я не успела ответить, в дверь зазвонили.

Мы оба подпрыгнули и переглянулись.

— Ну вот, — глухо сказал Лёва, глаза его заблестели. — Ну вот мы и дождались кого-то…

Ах, как заволновалось мое израненное сердце! Каждая моя граммулечка вспыхнула — СПАСЕНИЕ! СПАСЕНИЕ! Кто угодно — вмешайтесь! Спасите меня!

— Так, — Лёва сжал мои щёки ледяными руками. — Так, слушай внимательно! Он входит. Я становлюсь за дверь. Ты отвлекаешь. Как угодно. Действуй по обстоятельствам. Всё зависит от того, кто это. Я сзади. Поняла?