Дарья Снежная - Операция Волчье сердце

— Да не знаю я, что там у вас за ребенок, я ж не баба — не видно мне! Но ты, капитан, только скажи, и я тебе на своем горбу от гор такую умелицу притащу, которой только раз глянуть — и сразу все расскажет, пацан у вас там, девка, волк или человек. А если оно там развернется удачно, то еще и на кого похож будет!

Вольфгер слушал эти стоны и чувствовал, как к головокружению добавляется еще и звон в ушах.

— Так.. Так! А ну, хорош голосить! Цыц!

И когда Ошат-даро послушно умолк, скомандовал:

— Отвечать на вопросы четко и внятно! Что за ребенок?

— Так ведь… Баба твоя того… Пузатая! И такая бешеная — чуть зубами меня не загрызла, пол-лавки разнесла! А как ушла – я убытки еще не закончил считать – инспекция от ее управления явилась! А на следующий день — пожарная! А потом в один день управления по борьбе с контрабандой и с нелегальным оборотом драгметаллов отметились! А какие у меня драгметаллы, а, тшикое? Но ты же сам знаешь — я честный лавочник, ну иногда, чуть-чуть, самую малость, нарушу закон — ну так с кем не бывает, скажи мне, а?!

— Молчать. Что означает «тей-миарат»?

— Так ведь… жена твоя!

Вольфгер вдохнул, выдохнул, подумал о том, что если прямо сейчас у входа в управление свернет шею зеленому мерзавцу, то из своего тесного капитанского кабинета он, конечно, переедет. Но — отнюдь не в подполковничий.

Так что, справившись с этим гоблиновредительским желанием, капитан выдохнул.

— Врешь! Когда ты нас единственный раз вместе видел, мы еще не…

— Ну да, тогда она «тэй-миго» звалась, «невеста»…

— Нет. Мы тогда еще вообще не…

— Слушай, тшикое Вольфгер, — вдруг как-то очень спокойно сказал старый гоблин, словно это не он только что причитал одуревшей чайкой. — Я не первый год среди людей живу, и как оно у вас обстоит, примерно знаю. Но если я вижу обещанную невесту — то я ее вижу.

И, помолчав, хмуро добавил:

— Такие вещи, тшикое, чтоб ты знал, кому попало не дарят, только той, что сговорена уже, в семью мужа еще не вошла, меж двумя порогами стоит — и никак иначе. Я оберег-то для внучки младшей держал, а как вас увидел, подумал — ну раз такое дело, чего уж! А Агар мала еще, пока в пору войдет — так я для нее и десять новых оберегов успею привезти! Кто ж знал, что так оно выйдет?

Быть того не может. Ну, никак не может такого быть — они с Эвой оба взрослые, ответственные люди, они предохранялись, в конце концов!

— Э-э-э, тшикое, — махнул рукой гоблин, и Вольфгер понял, что последние слова сказал, кажется, вслух. — Эти обереги для того плетутся, чтобы даже если девка бесплодна, что голая скала — и то понести могла! Чтоб нить не прервалась, чтоб род жил! А ты… Предохранялись они…

Вольфгер с силой потер лицо ладонями.

— Так. Кто там у тебя, говоришь, с проверкой был?

Унылый Оршат-даро покорно перечислил — список получился внушительным.

Уважительно хмыкнув, Лейт подвел итог.

— Ну и всё!

— Ты свою тэй-миарат урезонишь? — недоверчиво уточнил гоблин.

— А и не надо — некого ей больше посылать, — ухмыльнулся Лейт. — Все, кто можно, у тебя уже были!

— Э, нет, тшикое! — со скорбью в голосе изрек почтенный Оршат-даро, — Ежели новых взять больше неоткуда — то с этой станется и тех же самых наново натравить! Я таких баб знаю! Не баба — зверюга лютая

Ночью в управлении было тихо и как-то… уютно, что ли. Мне нравились ночные дежурства, особенно когда они не заканчивались вызовами. И я была одной из тех немногих, кого полностью устраивало, что старшие эксперты дежурят наравне с младшими.

Впрочем, сегодня мне не повезло — вызов все-таки прозвучал, да еще и почти под утро, когда я уже готовилась отправиться домой – отсыпаться, отъедаться, отмываться и прочие «от» и «ся».

И, как назло, происшествие случилось по адресу, прикрепленному к шестому отделению стражи. Я прибыла на место, с ледяной невозмутимостью кивнула на приветствия старых знакомых, выслушав указания — третий этаж, восьмая квартира. И сцепила зубы, готовая ни словечком, ни жестом не выдать, насколько мне тяжело находиться в одном помещении с Вольфгером.

Второй пункт плана пока что с треском проваливался.

Вот только в квартире меня встретила не хмурая, непробиваемо-невозмутимая физиономия вервольфа, а круглое бородатое лицо Руперта Коста.

— Вечер добрый, мастер Алмия. У нас тут некий артефакт избыточно сработал, несколько пострадавших, владелец уверяет, что это просто нагреватель, но…

— Где? — коротко бросила я.