Кирил Бонфильоли - Эндшпиль Маккабрея [=Не тычьте в меня этой штукой]

— Капитальная идея! — от всей души произнёс я. — Их чересчур много не бывает. Чудесные работнички, все до единого. Только учтите, за настоящих герцогов в наши дни довольно жёсткая конкуренция; даже коммерческим банкам, похоже, больше не удается их удерживать — так быстро они разбегаются в бродячую торговлю. Теперь, конечно, они снова могут выползти на свет, раз у нас больше нет Уилсона, однако на вашем месте я бы удовлетворился маркизом или связкой графьёв. Их ассортимент гораздо обширнее, а спеси меньше.

— Графьёв? — переспросил он. — Слушайте, а вам случайно не знаком граф Сноудон? [104] Энтони Чарлз Роберт Армстронг-Джоунз, 1-й граф Сноудон (р. 1930) — фотограф, кинодокументалист. Бывший супруг Ее Высочества принцессы Маргарет, титул «граф Сноудон» был учрежден специально для него в 1961 г. — Глаза моего соседа блистали невинностью, но я вздрогнул, будто повинная голова при вручении жуткой повестки.

— Разумеется, нет, — чирикнул я. — Нет-нет-нет. Он, опять-таки, — совершенно иной коленкор; к тому же у него уже есть работа — в Конструкторском центре, мне кажется, там ужасная публика, кроме него, само собой, конструирует слоновьи вольеры для Зоопарка, и я уверен, велли-коллепные. Очень способный. Просто капитальный парняга. Счастливо женат; такая миленькая у него женушка. Да. — Я затих. Он же неумолимо не унимался.

— Пырстйте, но вы-то сами — аристократ?

— Нет-нет-нет, — повторил я, ёрзая от смущения. — Ничего подобного. Гнилой побег. Я всего лишь дворянин, причём единственный титул прикарманил мой братец: отец мой как бы оказал мне любезность, ха-ха. — Сосед изумленно и встревоженно воззрился на меня, поэтому я попробовал объяснить: — Англия — совершенно не то, что Континент, изволите ли видеть, она даже на Шотландию в этом смысле не похожа. «Благородство во всех коленах» на «сез картье» [105] Шестнадцать четвертей (искаж. фр.). — об этом мы предпочитаем не распространяться: я бы решил, что не наберётся и полудюжины семейств, ведущих начало непосредственно от рыцаря Норманнского завоевания. Как бы то ни было, — болботал я. — Никому в здравом уме не захочется вести родословную от этой братии. Завоевание было помесью акционерного общества и золотой лихорадки на Юконе; сам Вильгельм-Зав выступал кем-то вроде первобытного Сесила Робертса, [106] Сесил Эдрик Морнингтон Робертс (1892-1976) — английский журналист и писатель, был крайне плодовит. а в приверженцах у него значились бродяги, сутяги, педерасты и комические куплетисты.

Соседа моего уже парило просто изумительно, посему я не мог устоять и продолжал:

— Вообще говоря, практически никто из аристократии нынче не пэры, и лишь очень немногие пэры — аристократы по любым стандартам, хоть с какой-нибудь серьёзностью воспринимаемым на Континенте. Большинству ещё повезёт, если удастся проследить родословную до захудалого жестоковыйного жлоба, которому щедро обломилось при Разгоне Монастырей.

Тут он окончательно расстроился; один конец его гармоники распечаток соскользнул с колена и каскадом обрушился на пол между нашими ногами. Мы оба нагнулись за ним, но я, стройнее него на дюйм-другой, нагнулся ниже, и головам удалось избежать звонкой коллизии; однако мой нос (норманнский, с преципитатом Древнего Рима) оказался наполовину у него в пиджаке — и едва не ткнулся в чёрную рукоять автоматического пистолета в наплечной кобуре.

— Оооойк! — пискнул я, значительно обескураженный.

Славный американец хмыкнул добродушно и жирно:

— Не бери волыну в голову, сынок: мы ж, техасцы, без них — как без штанов.

Бессвязно мы болтали себе дальше, однако чем дальше, тем сложнее мне было сосредоточиться на красотах рыбной жарки. Вне сомнения, техасские предприниматели часто носят при себе пистолеты, но я с трудом верил, что они предпочтут неудобные габариты «кольта-лесника», мелкокалиберного и длинноствольного автомата, беромого лишь для стрельбы по мишеням и, гораздо реже, — профессиональными убийцами, отлично знающими, что они способны засадить его мелкую пулю точно куда надо. В качестве удобного орудия самозащиты для обычного гражданина этого пистолета просто не существует. Более того: я был уверен, что техасским предпринимателям вряд ли придет в голову размещать такое оружие в пружинных кобурах «Брайсон» с ускоренным выбросом.

Путешествие наше, казалось, чем дальше, тем больше затягивалось, если вы понимаете, о чём я. Соединённые Штаты маячили отдаленно и нежеланно. Когда мы приступили к снижению, славный американец наконец-то назвался: Браунз, пишется «Бра-у-низ», произносится «Бронз». «Весьма вероятно», — подумал я. Мы распрощались, и через секунду после выхода из самолета он исчез. Едва его дружелюбное и дородное присутствие прекратило довлеть, я осознал, что он нравится мне всё меньше.