Анастасия Краун - Экзопулус вздымает волны

Взгляд невольно потянулся книзу. На столе, справа от стаканчика, плотно набитого карандашами и ручками, стояла небольшая фотография в рамке — миловидная девушка со светлыми локонами, аккуратно подхваченными блестящими заколками, и двое детишек. Девочка, с такими же, как у мамы, светлыми волосами, густо украшенными разноцветными резинками, обнимала плюшевую корову, мальчик несколько старше, одетый в яркую футболку, на которой красовался Супермен, держал руки на коленях и широко улыбался. Артем нежно погладил рамку мизинцем, а затем рука бессильно опустилась на светло-серую столешницу.

— Ну что, Артюшка, грустишь опять? — Из-за небольшой офисной перегородки вынырнула веселая и задорная девчушка с яркими рыжими кудряшками, доходившими ей до плеч. — Собирайся, у Никиты день рождения сегодня, через двадцать минут поздравлять идем. Кстати, еще по триста рублей скидываемся на Катерину Павловну, у нее юбилей в среду, пятьдесят лет. А ты, как мужчина, прекрасный и словом и делом, подаришь букет от всех нас.

— Я никуда не пойду! — Артем резко дернулся и гневно посмотрел на девчушку — родители дали ей имя Мирта, но все вокруг называли ее Мира. — Идите сами, если хотите. И прекрати называть меня «Артюшка». Детский сад, ей-богу.

С этими словами Артем уронил голову на руки и закрыл глаза.

— Хей-хей, да у нас тут серьезный клинический случай, — усмехнулась Мира, — просто выезжайте машины, по всем газам. Вы ж успокойтесь, сеньор, на вас никто не нападает.

— Не надо меня успокаивать, Мира, все в порядке. Иди на корпоратив…

— Ну, это не корпоратив, это день рождения.

— Пусть день рождения, Лени, Васи…

— Никиты.

— Хорошо, Никиты, — Артем пристально посмотрел на свою собеседницу. — У меня просто голова болит, все в порядке. И ты… извини, я сейчас немного раздраженный. Может, таблетку надо съесть.

— Слушай, — Мира присела на край стола и направила на Артема указательный палец, — ты можешь изображать что угодно, но уж я-то тебя знаю. Понимаю, что проблемы с женой и детьми радости не доставляют. Но знаешь, в чем главная проблема? А во всем. Тебе просто все не нравится. Это называется кризис среднего возраста. Это надо принять.

— Нет у меня никакого кризиса!

— Не спорь со мной. Я в курсе, у моего папы такое было, так что я знаю, о чем говорю. Он почти так же, как ты, начал себя вести. И тоже отрицать все пытался. А еще возраст у тебя подходящий — тридцать восемь лет.

— Послушай, Мира, — усталым глухим голосом произнес Артем, — не знаю, права ты или нет. Может, у меня просто настроение какое-то неправильное. Или мысли не те. Или отдохнуть нужно. Но вот я доработаю до пятницы — по сути дела, четыре дня осталось — и поеду в отпуск. Там будет тепло, уютно, тихо, море, ракушки… И я отойду, вернусь уже нормальный.

Мира двумя пальцами подхватила карандаш с полустертой резинкой и, повертев его в руке, заметила:

— Так ты же вроде в Таиланд едешь?

— Ну да.

— Не назвала бы это самым тихим местом, — засмеялась Мира, — по крайней мере, мне так показалось. Уж если ехать в тишину, то искал бы какой-нибудь маленький островок или городок, скрытый от глаз назойливых туристов. Еще и в дождь попадешь. — Мира, игриво бросила карандаш. — Только если вы, дон сеньор, что-то не замышляете.

С этими словами Мира легко соскочила на пол и звонко, почти по-детски рассмеялась:

— Ладно, я пойду, а то ты, судя по глазам, мрачно обдумываешь, как бы меня поскорее укопать, и, наверное, уже придумал место. Только давай не рядом с нашей редакцией, не хотелось бы на работе кони двинуть. Хотя… судя по заданиям нового главреда, это весьма вероятно.

— Мир, ну ты идешь? — Из-за двери послышался зычный голос. — Сейчас уже поздравлять будем.

— Иду! — крикнула Мира, бросила быстрый взгляд на Артема, как будто обдумывая, что еще можно добавить, но в итоге, так и не произнеся не слова, убежала.

Поплавский, оставшись один, тихо чертыхнулся и, после недолгого замешательства, схватил помятую пачку сигарет и направился к выходу, одаривая всех отрепетированными кислыми улыбочками. Пройдя сквозь толпу занятых и успешных и вынырнув, наконец, из душного лифта, он резко выскочил в дверь, нечаянно задев какого-то посетителя, и, наспех извинившись, побежал в сторону курилки. И к огромному облегчению Артема, она была совершенно пустой.

За пределами офисной жизни мир был объят непогодой — неяркое серо-голубое небо настойчиво обнимали мрачные тучи, вдали виднелись дрожащие от ветра кустики, заволоченные тусклым маревом, острыми гранями царапали волны бушующего ветра. Внезапно, всего на долю секунды, в воздухе повисла пронзительная тишина, холодная, безупречная, которую сразу же разбил шумный раскат грома, и небольшой шатер с деревянными скамейками оказался в плену проливного дождя.