Марина Воронцова - Подлянка, сэр!

Раздались короткие двойные гудочки. Точь-в-точь такие, как у Олега в телефоне.

— Алло? — отозвался через пару секунд высокий, растягивающий слова голос.

— Светлана? — авторитетно пробасила Мария Гавриловна.

— Да, — последовал настороженный ответ через секунду. — А кто говорит?

— Кондратьева, Мария Гавриловна, мне ваш телефон дала одна знакомая. Вы уколы ей ходили делать. Марфа Андреевна Лукина. Помните?

Молчание.

— И что? — мне показалось, голос Светы стал откровенно враждебным.

— Хочу с вами договориться, — Маша бросила на меня растерянный взгляд. — Можете вы мне тоже уколы поделать? Марфа Андреевна…

Тут в трубке раздались короткие гудки.

— Бросила, — торжествующе заявила Маша. — Давай, зови Олега. Кажется, мы ему преступницу вычислили. Они ведь по номеру смогут какие-нибудь ее координаты узнать? А?

— Не знаю, — пожала плечами я.

— У тебя же внук — следователь! — укоризненно скривилась Мария Гавриловна.

— По-моему, опыт и образование вещи не заразные…

— Все остришь, — уперла руки в бока Маша. — Идем, Олега обрадуем. Видишь, как все, оказывается, просто. Эх, надо было мне тоже в следователи податься! Ха! А что? Как думаешь, еще не поздно?

Когда мы вернулись, Олега дома не было. На кухонном столе записка: «Бабушка, не волнуйся, ушел по делам. Буду в одиннадцать».

— Э-эх, — разочарованно вздохнула Мария Гавриловна. — Что же делать?

— Ничего, — пожала плечами я. — До завтра придется все отложить.

— Ну уж нет, — неожиданно уперлась Маша. — Идем к Виталику. Он тут недалеко, в магазине связи работает. Мне его мать, Тамара, вчера только говорила. Договора оформляет. Пошли. Скажем, что нашли трубку на улице, хотим вернуть владельцу за вознаграждение. Пусть он как-нибудь для нас ее координаты вычислит. Не откажет, надеюсь. Моя Златка ему с математикой помогала, когда он еще в школе учился.

Что-то внутри подсказывало мне — сопротивляться бесполезно. Если Маше в голову запала какая-то идея, это серьезно. Пока не добьется своего, не остановится. Как уже было сказано, Мария Гавриловна родилась в Сибири. В поселке Котнево. Училась в лесотехнической академии. Должна была стать профессиональным лесником, но на последнем курсе выскочила замуж за лейтенанта и начала мотаться по просторам Союза. Куда бы ни забрасывала ее судьба, в степи Казахстана или таймырскую тундру, везде Маша становилась председателем женсовета, по-совместительству — завхозом. Натура у нее деловитая и деятельная. Таким людям без загрузки нельзя. Чахнут.

Через двадцать минут, красные и запыхавшиеся, мы влетели в стеклопластиковый павильончик у метро. Возле стеклянных шкафов толпились люди, разглядывая телефоны. Витя, завидев нас, почтительно улыбнулся, встал из-за стойки и подошел здороваться.

— Здравствуйте, тетя Маша, здравствуйте, тетя Вера.

Удивительная покладистость и учтивость. Особенно если принять во внимание тот факт, что Виталику уже тридцать с лишним, он женат и воспитывает двух очаровательных дочек.

— Виталечка, — Мария Гавриловна взяла его за локоть и оттащила в сторону. — Мы тут с Верой Афанасьевной телефончик нашли. Из дорогих. Складной такой, с цветным экранчиком, как по телевизору рекламируют. Хотим владельцу вернуть, вместе с сумочкой. Понимаешь?

Я восхищенно вздохнула. Надо же так врать на ходу! А Маша вдохновенно продолжала:

— Представляешь, зашла сегодня в поликлинике в туалет, а там женская сумочка. Внутри деньги, телефон, рецепты. А написано на рецептах все так неразборчиво, знаешь, как врачи обычно корябают. Сам черт ногу сломит. Только и можно понять, что выписано какой-то Свете. Денег почти тысяча рублей и телефончик. Бедняжка расстроилась, наверное.

— Да, ужас, Я один раз паспорт потерял… — начал было Виталик.

— Погоди ты со своим паспортом, — оборвала его Маша. — У девочки номер телефона этого был записан. Так что мы только его и знаем. Помоги, а? У вас же как-то, наверное, владельцы фиксируются.

— Ну вообще, да, — Виталик покрылся красными пятнами и зашептал: — Только разглашать эту информацию нельзя. Меня с работы выгонят, если узнают.

— Мы не скажем никому, что ты! — замахала руками Мария Гавриловна. — Сумочку только вернем, и все. Ну помоги! Сам же говорил, что ради нас все что угодно сделать готов. Или врал?

В последнюю фразу Маша вложила всю свою едкость и колкость, что иногда в ней просыпается.

— Блин, ну, блин… — заметался Виталик, запустив пятерню в свою редеющую шевелюру. — Ладно, давайте.