Марина Воронцова - Подлянка, сэр!

— Чувак! — грозно мычал парень на Сидельникова. — Бабка тебя кинула! Но это твои проблемы! У меня договор раньше заключен! Я за эту халупу почти полную стоимость выложил, а ты гребаные две штуки! Так что давай не будем устраивать лишних проблем. Чисто как человек я тебе сочувствую. Но тем не менее забирай свой хлам и вали на хрен из моей хаты! Ты понял?! А вас, женщина, я вообще не знаю! — это уже относилось к Маше. — Какое, блин, наследство? Квартира три года как мне в собственность передана! Валите все! Валите, я сказал!

Дети плакали, взрослые размахивали документами, участковый, оказавшись в эпицентре сражения, вопил, что ему надо в туалет, он сейчас сходит и вернется, но его никто не отпускал, подозревая попытку к бегству. В сущности, всем, конечно, следовало разойтись и выяснять отношения в суде, но дело осложняла семья Сидельниковых.

— Да знаю я эти темы! — рычал молодой человек. — Я щас уйду, а ты сюда влезешь, ребенка своего пропишешь, и хрен вас потом сковырнешь! Не войдет никто, я сказал!

Тут лифт снова застонал, заскрежетал и выпустил из своих недр девушку лет тридцати в деловом костюме и при очках. Она, скорчив недовольную мину, обошла толпу и тоже попыталась открыть дверь своим ключом.

— Ну, блин, бабка дает… — только и смог протянуть парень в шортах.

К двум часам дня вся лестница смежных этажей была запружена владельцами квартиры Лукиных. Люди кричали и галдели как сумасшедшие. Самое интересное, что все как один решили не обращаться в агентство для заключения сделки с недвижимостью. Подумали, тихая старушка, на ладан дышит, зачем ей обманывать? Сэкономили на комиссионных, и вот что из этого получилось.

Вторая волна наследников хлынула по окончании рабочего дня. Явилось еще восемь человек. Шесть из них с членами семьи. В общей сложности до конца дня обнаружилось двадцать три законных владельца жилья, включая Машу. Дело двигалось к ночи, но никто не желал уходить. Боялись, что самые терпеливые займут квартиру под покровом темноты. Ситуация приняла катастрофический характер. Очумевшие от непрекращающегося крика на лестнице соседи оборвали телефон в отделении милиции, умоляя принять меры. В качестве апофеоза прибыл микроавтобус «Дорожного патруля» и заснял убойный сюжет о происшествии. Мария Гавриловна выступила в качестве потерпевшей и сразу позвонила нам с Люсей, сообщив, что завтра мы увидим ее по телевизору. После чего Кондратьева плюнула на происходящее, решив, что ей уже все равно, и пошла ко мне. Пить чай и делиться впечатлениями.

— Ну Марфа! Ну сволочь! — горячилась она, жадно обгладывая предложенную ей куриную ногу. — Извини, Вера, я такая голодная! Плакали твои запасы. Ну так вот. Про Марфу. Это она мне отомстила! Помнишь, мы с ней поругались в восемьдесят втором году?! Так это она запомнила! Кто бы мог подумать! Ходила тут, божий одуванчик! Всех жизни учила! К Златке моей все время цеплялась! Кости всем перемывала! Тьфу!

Подумав, что Маше от этого станет немного теплее на душе, я рассказала ей историю с Кавалергардовым. Что Марфа родила в семнадцать лет и отказалась от сына, а потом родить уже не могла.

— Да ну?! — вытаращилась Кондратьева. — И ты молчала?! Как ты могла?! Ну Марфа! Ну курва! Расскажи, Вера, еще раз, ушам своим не могу поверить!

Изругав Лукину последними словами, Мария Гавриловна наконец выдохлась и наелась (на это ушла кастрюля борща, жареная курица, килограмм картошки, омлет с грибами, ветчиной и сыром, пакет печенья «Дуняша» и две шоколадки).

— Ф-у-ух, — она положила руки на живот. — Ну вот, подкрепилась немного. Спасибо тебе, Вера. Завтра приду, помогу тебе с готовкой. У меня в холодильнике парной окорок лежит, поделюсь с тобой. Его запекать милое дело!

Только она собралась уходить, как в замке повернулся ключ.

На кухню вошел недоумевающий Олег.

— Добрый вечер, девушки, — приветствовал он нас. — Что это у нас в соседнем подъезде творится? Милиции куча, «скорая» приехала.

Мария Гавриловна в красках описала ему подлость Марфы Лукиной.

— Да, неприятная история, — покачал головой внук, затем добавил: — Не знаю, насколько это вас утешит, но Марфа Андреевна всего этого сделать никак не могла.

— Почему? — оторопела Маша.

— Потому что умерла году эдак в шестьдесят девятом, — озорно улыбнулся Олег. — Не ожидали, сыщицы?

— Не поняла, — Мария Гавриловна грохнулась на табуретку и уставилась на моего внука.

— Бабушка, а покушать есть чего? — проигнорировал ее вопрос Олежек. — Я голодный как черт знает кто. За целый день не присел ни разу, даже чаю не пил. Подогреешь мне, пока я переодеваюсь, хорошо?