Дарья Донцова - Гиблое место в ипотеку

Я рассказала Огаревой о визите Ксении. Надежда Васильевна слушала меня не перебивая, и, когда я замолчала, произнесла:

– Фил мертв. Ну, теперь нет смысла хранить тайну. Покойник неподсуден. Спрашивайте, что хотели.

– Почему вы пошли работать к Зеленовым? – спросила я. – На момент появления вас в доме Флора была взрослой девушкой.

Огарева заправила за ухо прядь волос.

– Мой отец был психиатром, не путайте с психологом, это разные специалисты. Василий Сергеевич был настоящим гением. В придачу к уму и таланту господь наградил его невероятным трудолюбием и работоспособностью. Папа лечил людей, учил студентов, писал монографии: доктор наук, профессор, академик. Очень добрый к больным и жесткий к недобросовестным врачам и к себе, уважительный с коллегами, вечный ученик, постоянно повышал свою квалификацию. Когда я, получив диплом, решила писать кандидатскую, отец мне запретил:

– Нет. Ты пустой кувшин, обладательница теоретических знаний, вчерашняя студентка. Будешь работать в клинике, а еще служить сиделкой при девушке, дочери моих приятелей. У нее редкое психическое расстройство. Через три года поговорим о диссертации.

Я испугалась.

– Как мне совместить больницу и еще какую-то работу?

Он ответил:

– Молча. В кино не побегаешь, на свидания не пойдешь, с подружками болтать не станешь. В три часа дня уйдешь из клиники, через полчаса окажешься у Зеленовых, освободишься в десять. Чем меньше у девушки свободного времени, тем спокойнее ее родителям, глупостей она не натворит, потому что некогда. И тем лучше для молодой особы, она не свяжется с неподобающими людьми.

Я слегка приуныла, но с отцом не поспоришь…

Огарева взяла со стола кувшин и налила в стаканы розовую жидкость.

– Попробуйте. Сама варю компот. Чай и кофе не употребляю, потому дома их нет. Из напитков вода и узвар. Я отправилась к Зеленовым. И хоть была тогда, по выражению отца, «врачом только по диплому», быстро поняла: Флора Зеленова особый человек. На первый взгляд она нормальная красивая девушка. Мы познакомились в присутствии ее матери, потом пошли в комнату Флоры. Там было много книг. Я спросила:

– Кто ваш любимый писатель?

И услышала:

– Фамилии не помню, он пишет про раздавленную поездом черепаху!

Надежда взглянула на меня.

– Неожиданно, да? Я о книге про черепаху и не слышала. У студентки медвуза, которая получила красный диплом, времени на прозу с поэзией не было. Во время учебы я изучала литературу по своей специальности. Но признаваться в своем невежестве мне не хотелось. Я решила схитрить:

– Покажите книгу, она здесь, на полках?

– Не могу, – всхлипнула Флора, – я не умею читать.

Я изумилась и повторила:

– Вы не умеете читать?

– Да, да, да, – закивала девушка, – и писать. Болезнь такая. Вижу хорошо, а текст не складывается.

– Дислексия и дисграфия? – предположила я.

Она поморщилась.

– Как-то так! Память у меня совсем плохая, зато есть черепашка!

Я сказать ничего не успела, девица одним прыжком очутилась у окна, там стоял аквариум. Флора засунула в него руку, вытащила оттуда черепаху. Та выглядела недовольной, шевелила лапами, разевала рот.

– Мне так книга понравилась, что я решила Майю под поезд положить.

Я попятилась.

– Не маму, – расхохоталась девушка, – черепаху. Она в честь моей матери названа. Но где состав взять? Вот я и решила: пусть Майя умрет иначе.

Схватила со стола ножницы и… раз! Отстригла голову несчастной. Я закричала, закрыла лицо руками. Флора рассмеялась и со словами:

– Один ноль в мою пользу, – убежала.

Я стою и чувствую: сейчас в обморок упаду. Потом вкрадчивый голос раздается:

– Вы новая няня?

Я кивнула. Кто-то взял меня за запястья и отвел ладони от лица. Я увидела молодого мужчину. Он спросил:

– Надя?

А у меня пропал дар речи, только и могла что головой трясти. Незнакомец предложил:

– Давайте познакомимся, я Филипп, старший брат Флоры. Вы педагог?

Я выдавила из себя:

– Врач. Психиатр.

Он засмеялся.

– Определенно напишете потом диссертацию, моя сестра уникум. Сейчас все объясню. Но для начала посмотрите на то, что на ковре лежит.

Я опять зажмурилась.

– Нет, нет, уйдите!

Он меня по голове погладил.

– Взрослая тетя, доктор, а трусиха. Ну же. Она не живая.

– Если вам голову отстричь, вы тоже мертвым станете, – прошептала я.

– Согласен, – подтвердил Фил, – но я-то дышу, разговариваю, а черепашка игрушечная. Эй, открой глаза.