Елена Логунова - Собачье танго [litres]

Мы вышли в боковую дверь, которой я вчера не видела, и проследовали через анфиладу маленьких темных комнат, где я старалась держаться поближе к спутнице, полагая, что она следует максимально безопасным маршрутом. Кто их знает, этих местных затейников, может, вот в этой каморке у них отборные скорпионы прячутся, а в этой – ядовитые пауки-каракурты!

– Или крокодилы, – подсказал мне внутренний голос, когда в углу, мимо которого мы прошли с ускорением, что-то тяжко лязгнуло.

– Валера! – нервно выкрикнула Татьяна Ивановна.

Моя фантазия не затруднилась тут же нарисовать мне крокодила Валеру. Человеческое имя нас с фантазией нисколько не смутило: есть же крокодил Гена, так почему бы и Валере не быть?

Нарисованный крокодил Валера был изрядно зубастым, большущим и темно-зеленым в бурых пятнах – для лучшей маскировки в темном углу, откуда он с большим гастрономическим интересом наблюдал за двумя аппетитными дамочками…

Тут я с непривычным сожалением (обычно мне нравится быть самой-самой) подумала, что Татьяна-то Ивановна не слишком аппетитна – худая она какая-то и мелкая, Валере на один зуб…

А потом из противоположного угла донесся приглушенный отклик:

– Ну, чего еще?

– Еще один крокодил? – предположил мой внутренний голос, чтоб ему…

Но стену мрака прочертили блеклые голубые линии, обрисовавшие контур двери, которая тут же и открылась, явив моему настороженному взору еще одну маленькую темную каморку. Впрочем, в ней было заметно светлее, чем в смежном помещении, благодаря черно-белым телевизионным экранам.

В их призрачном свете можно было разглядеть стол, стул и фигуру на нем. Вроде человеческую, не крокодилью.

– Валера, надо срочно установить еще одну камеру, – сказала Татьяна Ивановна, и парень на стуле недовольно крякнул, а я поспешила похоронить в недрах памяти образ его тезки-аллигатора.

Покойся с миром, крокодил Валера! Не скажу, что я буду скучать, но, возможно, расскажу о тебе мамуле, и она выпишет тебя в очередном своем ужастике…

– А на фига? – спросил Валера, который человек.

Фу, какой злой и грубый! Хуже крокодила.

– Это требование банка, и оно не обсуждается, – отчеканила Татьяна Ивановна, разворачиваясь на месте. – Вот девушка тебе все объяснит.

– Я лучше покажу! – поспешила заявить я, сообразив, что сейчас останусь наедине с каким-то злым дядькой в помещении, полном загадочных и неприятных сюрпризов. – Пойдемте, Валера, из этого скле… склада.

Чуть не сказала «склепа»!

– Давайте выйдем наружу, я покажу вам, куда должна смотреть новая камера.

Стараясь не отставать от Татьяны Ивановны и поэтому практически дыша ей в спину, отчего она нервно дергала лопатками и набирала ход, я с ускорением покинула зону обитания хладнокровных.

Оказавшись во дворе, успокоенно выдохнула и огляделась с нескрываемой симпатией и умилением: какая все-таки прелесть – августовский полдень в наших широтах! Тепло, светло, и никаких тебе опасных гадов.

Хотя…

Внутренний голос напомнил, что и под нашим солнцем ходят гады с кастетом и шилом, так что расслабляться не стоит. Я собралась, обошла маркетолога, заняв место во главе нашего маленького каравана, и привела его к лопуховым джунглям.

Сегодня они смотрелись особенно красиво: буйную зелень выгодно оттенял новый фон в виде лакового желтого бока «Пежо».

В распахнутом окне, осеняя пышной грудью виноградный куст, опасно висела баба Тося. Увидев меня, она кивнула и ворчливо сообщила:

– Опять какая-то нечисть в траве шуршала! Как медом им тут, заразам, намазано!

Шуршащие в траве заразы по понятным причинам четко проассоциировались у меня со змеюками Сенси-парка, и я особенно строго сказала его представителям:

– Итак, внимание, камера должна смотреть вот сюда. – Тут я повела рукой, указывая направление. – При ее установке ориентируйтесь на эту желтую машинку. Она должна быть полностью видна, это будет идеальный ракурс.

– И простыни, простыни! – заволновалась баба Тося в окошке.

– Постройте кадр таким образом, чтобы кроме машины в него вошла площадка для сушки белья, – добавила я.

– Но тогда большую часть кадра займет трава! – возразил Валера, поприседав у полянки с воображаемой камерой, которую на этом этапе заменяли сложенные коробочкой пальцы. – Это не рационально!

– Если хотите, можете поспорить о рациональности с директором банка, могу дать вам его прямой телефон, – предложила я, уверенная, что Машенька не откажется сообщить мне сотовый своего папы.